Поезд 666, или число зверя

Вовчика - ум, у Дрюнделя - честь, у меня - совесть. Все мы калеки

несостоявшейся третьей мировой, но когда собираемся вместе, снова

в полном комплекте.

Уходит.

Проводница (Юле) . Ваши билеты! И деньги за белье, если будете

брать.

Юля. Сейчас. У меня там сын спит, подождите секунду. (Заходит в

купе и возвращается с билетом.)

Проводница. Ну, да, это вы с младенчиком были... Сочувствую. В такое

время с детьми в столицу...

Женщина. Не говорите! Просто жить страшно. Вы как думаете, кто же

верх возьмет, президент или эти самые идиоты?

Проводница (проверяя билет) . Наши победят, милочка.

Женщина. Вот и я говорю: президент. Знаете, я как-то в Москве

встретила его в трамвае на Садовом кольце..

Проводница. В трамвае?

Женщина. Ну, да, еду я, трамвай остановился, и тут он заходит

такой красивый, такой большой! Я кинулась было место ему уступать,

а он отнекиваться начал. Я, говорит, постою, не помру, говорит.

Тут я наглости набралась и спрашиваю: когда же у нас все как надо

будет? А как, говорит, изберете меня президентом, так все и будет,

как надо. И перед тем, как сойти, подмигнул и ущипнул меня за

попу.

Проводница. За попу?

Женщина. Да, потом неделю синяк оставался (показывает на левую

ягодицу) - всем подругам показывала... Почему запомнилось - я как

раз с той поры коммерсую, а вскоре мы его избрали, значит....

Активный мужчина!...

Проводница. Активный, говорите? Не знаю, на брудершафт с ним не

пила. (Заходит в следующее купе.)

Голос старухи. Где ж ты, доченька? Такой ли ты была? Мамусей

называла, подаркам моим радовалась, а теперь спихнула мать от себя

подальше? За что ж ты меня так, дочка?

Женщина (заглядывая в первое купе) . Мама, ты меня зовешь?

Голос старухи. Нет. С чего бы?

Женщина. А с кем ты тогда разговариваешь?

Голос старухи. Ни с кем. Померещилось тебе.

Женщина. Тьфу! (Юле.) Вот всегда так!

Женщина и Юля уходят к себе. В вагон возвращается заметно

посвежевший и повеселевший интеллигент. Наталкивается на вышедшую

из купе проводницу.

Интеллигент. Вот билет, да? (Предъявляет билет.)

Проводница (убирая билеты в сумочку) . Ладно, справляй нужду в

санитарной зоне, хоть и не положено. (Торжественно отпирает

туалет.)

Интеллигент. Спасибо, но не надо, да? Я потерплю как-нибудь...

Проводница. Было бы предложено... (Ворчливо.) Ходят тут, немытые, а

потом полотенец недосчитаешь. (Объявляет.) Остановка Касымово!..

Уходит. Интеллигент курит в хвосте вагона и глядит в окно. Поезд

замедляет ход и останавливается. Гремят дверь и сходни. Через

минуту состав снова приходит в движение. Проводница возвращается в

вагон и начинает разносить белье.

Перегон второй. Касымово - Рамешки

Ночь со 2 на 3 октября 1993 года. Те же декорации и действующие

лица, что и ранее. Из купе, оглядевшись по сторонам, выходят в

коридор Кракс и Левый - так теперь, спустя два года, именуют

бывших калиновских провинциалов Дрюнделя и Вовчика. Оба они одеты

в униформу восходящего класса свободной России: красные пиджаки,

лакированные ботинки, черные очки, но в облике их проглядывает

труднообъяснимое несоответствие роли - возможно, излишняя

склонность к рефлексии и рассуждениям. Кракс напряженно озирается,

а Левый, бледный и замкнутый после перепоя, под мышкой держит

картонную коробку с синей этикеткой.

Кракс (закуривая сигару) . Интересно, подают в этом "фирменном"

поезде джин с тоником или нет? Дошла наконец цивилизация до нашей

глуши? Взгляни только, Левый - ландшафт за окном стопроцентно

совковый. И погода - совковая в квадрате. А что за лохи с нами

едут! Давно пора завезти из-за кордона партию племенных европейцев

и наладить сеть ферм по выведению нового русского генотипа.

(Смотрит на Левого.) Тебе плохо, Левый? Наружу выворачивает?

Отвести в сортир?

Левый (сквозь дурноту) . Там есть биде?

Кракс. Ну, знаешь ли, толчок тут явно не на пять звездочек, это я

тебе могу гарантировать... Тогда, может, в тамбур?

Левый (сквозь зубы) . Я не блюю! Как прочие. Страдаю головой.

Кракс. Ну, да! Ты у нас никогда не расстанешься с тем, до чего

дорвался на халяву. (Хватает за рукав Левого.) Сейчас будет

переезд. Разуй зенки и секи!

Оба смотрят в окно. Короткое мелькание огней и грохот.

Видел дорогу за шлагбаумом? Сто лет здесь не был, а помню каждую

кочку на трассе. Наш "мерс" сейчас там фигарит параллельно поезду.

Вся соль в том, что на тридцать первом километре нашу

комфортабельную тачку расстреляют калиновские братки. Как пишут в

газетах, разборки на дорогах. Нежная поступь криминала, так-то,

друже! А знаешь, в чем главный прикол? На том же самом километре

за кустами их караулят на джипе наши, ясеневские. Пока они

расстреливают "мерс", наши гасят их со спины.

Пауза.

Тебе что-то не нравится? Напрасно! Жизнь - это болезнь со

стопроцентно летальным исходом, Левый. Когда в Москве пойдут на

штурм Белого дома, истина эта откроется многим, а кому доведется

ласты склеить, один Бог знает. Нас вот в Калинове должны были

замочить, без вопросов, но я видишь, выкрутился, так что панихида

откладывается.

Из соседнего купе доносится плач ребенка. Кракс заглядывает в

купе.

Голос Юли. Не плачь, не плачь, бубука!.. Все хорошо, мама здесь.

Кракс осторожно прикрывает дверь.