Поезд до Дублина

А если по факту, наша семья была одной из тех немногих, кто больше радовался Новому году. В особенности, папа. Просто ни для кого не секрет, что Рождество – это праздник семейный, поэтому оно из года в год становилось прекрасной подоплекой для вторжения в логово Уолш маминых родителей. Нет, мы как дети не имели абсолютно ничего против, ведь бабушка каждый раз приносила свой восхитительный пудинг (она была настоящим асом в готовке), а у дедушки в сумке всегда находился большой пакет конфет для любимых внуков. Но вот для папы прибытие старшего поколения на территорию нашей крепости равнялось катастрофе, ведь это, без сомнений, означало, что долгожданные выходные медленно, но верно накрываются для него медным тазом. И тяжкие думы посещали отца неспроста – бабушка на протяжении всего празднества не упускала ни одного шанса подколоть или осудить его, будь то хоть слишком громко ударившаяся о тарелку вилка или сгоревшая индейка. В один прекрасный момент мне даже начало казаться, что любимая её фраза – это «Конни, ну и за кого ты замуж вышла? Ничего ж не умеет, пропащий человек». Хорошо, что у мамы тоже не была кишка тонка, и она, пусть иногда резко, то и дело осаждала бабушкин поток красноречия и вставала на защиту мужа. Дедушка в этом плане вёл себя лояльнее, будучи человеком по натуре пусть не мягкотелым, но всё же добрым. Он, в отличие от жены, не питал к папе никаких негативных чувств и даже часто выходил с ним покурить. За что же бабушка так невзлюбила отца – сказать трудно. Может, из-за своей излишней педантичности, которую папа на дух не переносил, может, из-за того, что у них слишком сильно не сходились мнения по поводу различных вопросов. Не мне, в любом случае, судить. Но факт таков – в Рождество, в этот светлый, ангельский праздник, обстановка в нашем доме неминуемо накалялась.

То ли дело Новый год! Тогда и пабы бывали открыты, и магазины работали, и бабушка не радовала папу своим присутствием. Мама, организованно взяв всех нас с собой и отправив мужа к друзьям, сама ходила навещать родителей через всю деревню, благо, путь был близким. И вот этот ужин, в отличие от рождественского, проходил как по маслу. Никто не ругался, не спорил, ничего никому не доказывал. Одним словом – сказка.

Вдобавок, в наш любимый праздник мы ужинали дважды. По приходу домой, когда уже начинало смеркаться, нам предстояло ещё и приготовиться к семейной трапезе – запечь гуся, достать приготовленный заранее сид-кейк и под всеобщие овации водрузить его на стол, сварить картофельное пюре на гарнир (у мамы оно всегда получалось просто замечательным – воздушным, как облака, молочным и очень-очень вкусным, без единого комочка, таким она была перфекционистом), слетать в магазин за несколькими большими коробками сока, которые в канун праздника найти было не очень то и легко, да разграбить запасы Лу, пока он не видит. Дело в том, что наш старший брат до безумия обожал сладкое и на протяжении каждого года старательно складировал купленные на карманные деньги конфеты, батончики, шоколадки и печенье в дальнем ящичке шкафа, за одеждой, видимо, на чёрный день. И однажды тайничок совершенно случайно приметила Рэй. Она ждала до самого праздника, несколько месяцев (вот уж где настоящая сила воли!) прежде, чем доложить обо всём «штабу младших», то есть донести сладкую новость до меня, Грейди и Марти. Мы, к сожалению, выдержкой как у старшей сестры не отличались, поэтому немедленно составили план захвата и раскулачивания. И в итоге так уж получилось, что тот самый чёрный день, к которому Лу так старательно готовился, наступил в Новый год, потому что мы вчетвером, терпеливо выждав, когда старший уйдёт из дома, с голодом диких волков набросились на его сбережения. Когда же на грохот, топот и дружное шебуршание в «штаб старших» наведалась мама, она застала просто форменную идиллию: её дети, все чумазые и в крошках, ровненько усевшись вокруг горы сладостей, призывают Сахарного духа. Ну, так могло показаться со стороны, мы-то, объевшись до рези в животах, просто медитировали, а точнее, буровили жадными взглядами оставшиеся вкусности, на которые, увы, в нас уже не хватало места. Комната тогда выглядела знатно: фантики и обёртки валялись разноцветными конфетти буквально повсюду, ведь мы в порыве поистине животного голода даже не смотрели, куда их швыряем. Какой-то смельчак даже посягнул на кровать Рэй, неприкосновенную святыню, на которой сидеть-то лишний раз запрещалось, дабы не смять покрывало. Однако старшая сестра махнула рукой и устраивать кровавые разборки не стала – во-первых, она была сытая и потому довольная, и во-вторых, как тут найдёшь виновника, когда он, скорее всего, даже не в курсе, что что-то натворил? Да и наконец, стоит ли оно того?