Поезд идет на восток

Было очень неожиданным для меня такое трогательное внимание к католическому Рождеству в, якобы, коммунистическом Китае. Задолго до этого праздника все улицы, деревья, магазины украсились наряженными елками, Санта-Клаусами всех видов и сортов, рождественской атрибутикой и активной общественной деятельностью с явным подражанием Западу. На 25 декабря даже в нашем Шаоюане был организован праздничный обед, на который всем иностранным учащимся были выданы билеты по 6 юаней (чуть меньше доллара по курсу того времени – А.Ш.) для получения бесплатного питания. Посреди зала стоял украшенный под елку кипарис в кадке и огромный торт. Художественная программа была подготовлена группой студентов из католических стран (в основном, как ни странно, южные корейцы и негры из Африки), которые исполнили несколько рождественских песен на английском языке, а публика в это время усиленно поглощала овсяно-гороховую похлебку как символ всеобщего христианского единения людей всех стран, всех конфессий и всех сословий. Правда, после этого всем на наш билет выдали приличную куриную ногу с жареным картофелем и другие деликатесы. В конце ужина все получили по куску торта.

Во все время этого действа между столами бегал улыбающийся секретарь парткома университета и стрекотала телекамера. Но как только камера перестала снимать, все успокоились, и вечер закончился – задача выполнена, можно было представить где-нибудь на телевидении, как радостно иностранцы празднуют Рождество в Китае. Никому из них даже в голову не пришло, что у довольно значительной части обитателей Шаоюаня могут быть другие новогодние праздники, как у мусульман, например, и даже сам день Рождества Христова совсем в другое время, как, скажем, у православных. Все в Китае сейчас зациклены на англизированный Гонконг, который празднует именно такое Рождество. А про разницу в датах китайцам не ведомо. У них даже часовых поясов никто не соблюдает.

На следующий день в этом же зале работники Шаоюаня праздновали странно круглую дату: 12-летие этого заведения, то есть отдела по работе с иностранными студентами. Видимо, средств, отпущенных на Рождество, хватило и на эту «примечательную» дату.

А 26 декабря без особой помпезности было отмечено столетие со дня рождения Мао. Надо признать, я ожидал от них большей активности в отношении своего любимого Председателя. Конечно, разговоры в средствах массовой информации велись в течение последнего месяца постоянно, но достаточно умеренно – в каждом выпуске новостей рассказывалось о двух-трех коллективах, где проводились торжественные собрания, а апогеем стало Всекитайское торжественное заседание, на котором выступили Генеральный секретарь ЦК КПК Цзян Цзэминь и Премьер Госсовета КНР Ли Пэн. Речь первого показали по первой программе телевидения. Примечательно, что в его речи Дэн Сяопину уделялось места больше, чем самому юбиляру. Да и понятно, этот-то еще живой, а тому уже все равно.

Очень интересно было наблюдать за публикой в зале: отдельными рядами сидят военные, отдельными – представители национальных меньшинств обязательно в национальных одеждах (неприятное название, используемое для обозначения людей других национальностей в Китае, очень режет ухо, хотя в Советском Союзе национальностей было значительно больше, но никогда не употреблялся такой унизительный термин как «нацменьшинство»), отдельно, рядов пять-шесть, юные пионеры лет по 10-12, ничего не понимающие, но сидевшие смирно, не шелохнувшись. Позднее по телевизору показали три традиционных поклона руководителей у высочайшего хрустального гроба. Похоже, что, оглядываясь на бардак в России, наверху понимают, чем этим все может закончиться и здесь. А в это время простые люди обо всем этом как-то и не ведали, все были заняты своими будничными делами.

Но вот дело подошло к нашему Новому году. Чуть раньше Нелли Абдуллаевна спросила меня о моих планах на праздник и попросила помочь ей в подготовке новогоднего капустника с приглашением преподавателей факультета русского языка, где она работала, который, по ее словам, она просто обязана была провести в ответ на их доброе отношение к ней. Преподаватели их факультета поочередно, то ли по указке свыше, то ли по личной инициативе постоянно приглашали ее в ресторан пообедать или поужинать, выказывая таким образом свое уважение. Позднее я понял, что главное уважение по-китайски как раз и заключается в приглашении покушать.

Я понимал, что Нелли Абдуллаевна тоже отнюдь не из альтруистических побуждений пригласила меня быть участником встречи с ее китайскими коллегами. Но на этот раз такая встреча меня тоже интересовала, поскольку я всерьез стал задумываться над перспективой поработать в Китае после окончания своей и ее командировки.