Поезд идет на восток

Приглашать всех своих гостей в ресторан, даже в китайский, что значительно проще, чем российские, профессорша не собиралась, такой ужин все равно обошелся бы в кругленькую сумму, поэтому чисто по-нашему решила пригласить их к себе в номер гостиницы, где она жила на территории университета, поэтому уже с середины дня мне пришлось доставать у горничной их гостиницы столы и стулья, ходить за пивом и хлебом, все остальное у хозяйки было приготовлено заранее, тем более что кормить гостей она как раз и не собиралась. Прием, по ее представлению, должен был носить характер полуофициального банкета, поэтому на столе были фрукты, пиво и безалкогольные напитки, большой торт, который специально по этому поводу заказывала ее магистрантка, и холодные закуски в виде бутербродов с икрой, мясом и сыром. Стол выглядел по-русски красиво, но по-китайски, я бы сказал, бедновато, поскольку китайцы не любят ни сыр, ни икру, и вообще не любят бутербродов, а вот как раз хорошо поесть любят.

К пяти часам стали подходить гости. Первой пришла махонькая сухонькая старушка, как потом выяснилось, специалист в области фонетики. Она заочно уже была знакома со мной, поскольку была руководителем магистрантки Ли Лин, которой я за это время успел помочь с написанием диссертации. Как оказалось, она уже была хорошо осведомлена об этом и сразу же принялась благодарить меня за помощь ее подопечной.

Затем пришли профессора Пань Хун и Чэнь Мэй, самые активные среди этой академической публики, как выяснилось, еще со времен «культурной революции», когда молодая Чэнь Мэй громила старшее поколение этих же русистов на факультете, а такая же молодая Пань Хун в то же самое время успешно выступала в ансамбле песни и пляски НОАК. Но сейчас они выглядели довольно приятными, веселыми, доброжелательными миниатюрными старушками. Они сразу же захлопотали около стола, поскольку по просьбе хозяйки принесли из дома тарелочки и рюмочки.

Наконец, стали появляться и мужчины: весьма представительный высокого роста декан факультета вместе с круглолицым, но безликим секретарем парткома факультета, не изменившим своему порядку быть всегда одетым в маоцзедуновский мундир, который в Китае почему-то называют «суньятсеновским». Этот человек русского языка не знал, но его присутствие было обязательным, потому что он служил своеобразным «громоотводом» при контакте работников факультета с иностранцами.

Почти сразу за ними появился и завкафедрой литературы профессор Жэнь Гуаньсюань, который сразу же после знакомства завладел мной и после небольшого разговора пригласил к себе на кафедру побеседовать. За это время как-то вскользь незамеченным проскочил бывший декан этого факультета Ли Миньбин, наверно потому что был уже со мной знаком и его не пришлось знакомить вновь. Но зато, наконец-то, я имел возможность познакомиться с профессором Ли Цзышенем, о котором был много наслышан уже давно. Им оказался человек небольшого роста, довольно подвижный и активно говорящий на русском языке. Надо признать, говорящий лучше всех остальных, поэтому, видимо, и не занимающий никаких высоких должностей.

Были и другие женщины, с которыми мне уже не удалось поговорить, поскольку хозяйка стала приглашать к столу, пытаясь усадить декана на председательское место, но тот стал отказываться, и после короткого препирательства во главе стола вполне резонно усадили саму Нелли Абдуллаевну, разместив по сторонам обоих деканов, прошлого и нынешнего. Жэнь Гуаньсюань пытался забрать меня с собой, но хозяйка распорядилась оставить меня на другом конце стола вместе с женской половиной, поскольку стол явно разделился по половому признаку, что по нашим понятиям считается неприличным, а в Китае бывает именно так, кое-где еще по старинке женщин вообще не сажают за стол вместе с мужчинами.

Открывая вечер, хозяйка представила единственного гостя, который ранее не бывал в их компании, то есть меня, объяснив, что я тоже преподаватель вуза, тем более китаист. Все были настроены благодушно и меня не отвергли. Сами же они, по выражению одного из них, встречают уже едва ли не 45-й Новый год в этом составе, коллектив еще тех лет, времен китайско-советской дружбы, прошедший уже и «культурную» революцию, правда, в разном качестве, то есть по разные стороны баррикад, и вот опять дружно и активно общающийся с русскими специалистами. Смотрелись они, за исключением человека во френче, довольно неплохо и даже интересно, разговаривая на довольно приличном русском языке, лишь иногда в сложных ситуациях переходя на родной язык в разговорах между собой или подкалывая меня. Я в долгу старался не оставаться. Несмотря на то, что на всю эту компанию была только одна бутылка вина да две бутылки пива, было шумно, весело, звучали тосты на русском языке и… никто не пил. Над каждым высказыванием все дружно смеялись, одни, наверно, от радости, что фраза на русском языке получилась, а другие от таковой же, что эту фразу поняли. Праздничное застолье почему-то начали с торта, потом дружно уговорили бутерброды и принялись за фрукты.