Поезд на Солнечный берег

– Однако вы еще можете исправиться, – промолвил сфинкс задумчиво. – Да, я так думаю.

– Боюсь, я не слишком в это верю, – возразил Мистраль. – Моя жизнь давно идет по накатанной колее, никто ничего от меня не ждет, да и я сам уже ничего ни от кого не жду. – Он вздохнул и потер рукою лоб. – Все не так, как должно быть, не так, как я хотел… как я мечтал когда–то. – Он не смотрел во всепонимающие глаза сфинкса, потому что это было выше его сил. – У меня такое чувство, как будто где–то там, в прошлом, я потерял самого себя и с тех пор не могу найти. Конечно, у меня есть оправдание – стесненные обстоятельства, рамки, которые диктует современность, и прочая чепуха. Только все это пустые отговорки. По правде говоря, я растратил свой дар на пустяки, а это значит, что у меня его все равно что не было. И моя коробочка день ото дня становится все меньше, а это значит, что вскоре я совсем не смогу писать. – Он с отвращением покосился на флакон, стоявший на прилавке. – Наверное, мне вообще не стоило участвовать в вашей лотерее. Это безнадежно…

– А почему вы не хотите использовать наш приз по назначению? – полюбопытствовал сфинкс. – Насылая несчастья с умом, можно многого добиться.

– Это не для меня, – возразил Мистраль.

– А ведь это было бы так забавно, – вкрадчиво промурлыкал сфинкс. – Взять хотя бы вашего знакомого Сутягина – вы знаете, что он только и делает, что распространяет сплетни о вас? Или Филиппа – такой обеспеченный юноша, а когда вы оказались без денег, он не дал вам ни гроша.

– Потому что я ни гроша у него не попросил, – упрямо возразил Мистраль. – Не люблю быть должным, это унизительно.

– Похоже, вы не очень–то верите в дружбу, – заметил сфинкс. – Друзья должны помогать друг другу, разве не так?

Мистраль пожал плечами:

– Равно или поздно человек все равно приходит к выводу, что нет ни дружбы, ни любви, ни бескорыстных отношений. В конечном счете никто никому не нужен, никто никого не любит и никому никого не жаль. Это грустно, но так уж устроен мир.

– Ну, если даже нет друзей, то недруги все равно найдутся, – произнес сфинкс. – Уверен, вы отыщете применение вашему призу. – И он придвинул флакон поближе к Мистралю.

– Нет, – ответил писатель.

– Но почему? – изумился его собеседник.

– Не знаю, – со всей откровенностью признался Мистраль. – Просто есть вещи, на которые я не могу пойти, и точка.

– Даже если вам до этого причинили зло?

– А какое самое большое зло мне причинили? – пожал плечами писатель. – Обругали мою книгу? Вздор все это…

– Вы после этого отзыва неделю не могли уснуть, – заметил сфинкс. Его немигающие глаза были прикованы к лицу Мистраля. – Разве этот критик не стоит того, чтобы вы разделались с ним по–свойски?

– Я уже убил его, но то было в одной из моих книг, – отозвался Мистраль. – А в жизни – не думаю, чтобы я захотел причинить ему вред. Равно как и любому другому человеку. Так уж я устроен.

– Понимаю, к чему вы клоните, – раздумчиво заметил сфинкс. – Должен, однако, вас предупредить, что вы не можете так просто отказаться от своего приза.

– Я и не думал, что это будет просто, – отозвался Мистраль и, взяв с прилавка флакон, что есть силы ударил им о каменный пол. Флакон разбился, из него вытекла какая–то густая черная жидкость, над которой со стоном взметнулись странные тени; однако они на глазах стали терять очертания и бледнеть, а жидкость меж тем свернулась и начала разъедать пол, как кислота. Сфинкс, видя это, покачал головой и хлопнул в ладоши. В следующее мгновение сова грянулась со своего насеста и обернулась полной женщиной в темном платье и синем фартуке, с ведром и шваброй в руке.

– Насвинячили тут! – укоризненно произнесла она. – А еще интеллигенты!

Тряпка, издав чавкающий звук, шлепнулась на пол, и черная жидкость недовольно зашипела.

– Я свободен? – спросил Мистраль.

Сфинкс вздохнул.

– Любопытный вы человек, – промолвил он, и впервые за все время беседы в его голосе прозвенело нечто вроде уважения. – Вы даже не представляете, сколько посетителей за все века побывало в этой лавке. Но вы были первым, кто нашел в себе волю отказаться от приза.

– Странно, – сказал Мистраль. – Мне всегда казалось, что я самый безвольный человек на свете.

– Ну, это когда как, – со смешком отозвался сфинкс. – Но если бы вы вынесли приз отсюда, вы бы уже никогда не избавились от него.

От черной лужи осталась только дыра в полу. Уборщица, бурча себе что–то под нос, полоскала в ведре тряпку.

– Прощайте, – сказал Мистраль.

– Вы куда–то торопитесь? – спросил сфинкс.

– Нет, – откровенно ответил писатель. – Но ведь мы уже сыграли в лотерею, разве не так? А это возможно только один раз.

– Хм, – задумчиво проговорил сфинкс. – Знаете, некоторые правила словно нарочно созданы для того, чтобы их нарушали.

Мистраль быстро вскинул на него глаза.

– И чем же я обязан этой чести?

– Ничем, – отозвался сфинкс спокойно. – Просто я распорядитель этой лотереи. Считайте, что мне так захотелось.

Уборщица меж тем уже успела вернуть себе совиный облик и вновь устроилась на своем насесте.