Поезд на Солнечный берег

– Значит, вы использовали образ моего соседа, чтобы войти, – сказал Филипп. – Но зачем?

– За все уплачено, – любезно отозвался киллер с доставкой на дом. – Весьма треугольная сумма, я бы сказал. Квитанция, к сожалению, к делу не прилагается. Срок исполнения – как можно скорее, клиент горит нетерпением. Срочная работа, так сказать. Вообще–то мы уже пытались убрать вас вчера в театре, но наши люди промахнулись. Мы учитываем опыт ошибок, Филипп!

Речь гостя произвела на молодого человека немного угнетающее впечатление. Объяснялась и странная гибель любителя балета, – он спас Филиппу жизнь, заслонив его от шальной пули, но это оказалась лишь отсрочка от выполнения приговора. Фаэтон был смелым человеком; он знал, что у него достанет мужества, чтобы умереть достойно. Даже когда не остается ничего другого, нелегко выказывать смелость, зная, что она тебя не спасет.

– Я рад, что никто больше не пострадает, – сказал Филипп, глядя киллеру в глаза.

Гороховый субъект одобрительно кивнул:

– Приятно слышать это. Некоторые перед смертью поднимают утомительную возню. Они вдруг начинают воображать, что эта жизнь чего–то стоит.

– Может быть, они не так уж сильно ошибаются? – рассеянно сказал Филипп, думая об Аде.

– Чистейшее заблуждение, – отозвался киллер. – Косная привычка, в силу которой люди цепляются за существование…

Но Филипп уже вспомнил о своей любви, благодаря которой жизнь обретала новый смысл; и, как он ни привык делать приятное людям, ему уже расхотелось умирать. «Интересно, успеет Лаэрт проснуться или нет? – размышлял он. – Ах да, я же сам должен выпустить его. Бедняга, наверное, опять закоченеет. Не везет так не везет!»

– …в конце концов, это наш хлеб насущный. Если бы они действительно дорожили жизнью, они прежде всего позаботились бы о том, чтобы не попасть в наши списки. Я вас убедил?

– Почти, – машинально ответил Филипп.

– Это я говорю, чтобы вы не считали меня злодеем, – заметило гороховое чучело. – Мне это было бы, так сказать, крайне неприятно.

– А мне не хочется умирать, – неожиданно сказал Филипп.

– Ну вот! – огорченно воскликнул киллер. – Придется начинать все сначала. Кстати, у вас имеется завещание на всякий случай? У нашей фирмы широкие взгляды, мы относимся к клиентам с пониманием их нужд.

– Не все ли равно, кому все достанется, – отозвался Филипп, – если меня не будет?

«Не будет… Значит, я не поеду на маяк. И Ада… Ада решит, что я не тот человек».

– Послушайте, – обратился к киллеру Филипп, – а вы не можете переставить меня во вторую очередь? Я имею в виду, со срочностью можно подождать. Я заплачу.

– Вы меня разочаровываете, – укоризненно молвил киллер. – А я–то думал, что вы молодец.

– Дело в том, – начал Филипп, – что есть некоторые дела…

– Наша фирма весьма гуманна, – заявил киллер, – мы предоставляем нашим клиентам услугу, известную как последнее желание.

– Мне надо позвонить, – сказал Филипп, срываясь с места.

Киллер поймал его за локоть и мягко отвел к стене.

– Если это желание не вредит интересам фирмы. Боюсь, что со звонком возникнут определенные проблемы. Вы, конечно же, думаете вызвать на помощь мышкетеров.

– Я хочу позвонить! – крикнул Филипп стенам, в которых скрывались датчики, выполнявшие его распоряжения.

В комнате ничего не изменилось.

– Я отключил вашу систему, – пояснил киллер. – Вы хороший парень, Филипп, но мне искренне жаль, что вы так цепляетесь за жизнь. Поверьте, она того не стоит.

Фаэтон стих: он вспомнил, что не знает номера Ады. Но если бы и знал, разве он мог так огорчить ее? Сказать: «Дорогая, меня скоро не будет, прости», или еще что–то в этом роде, или – еще хуже – туманно намекать на предстоящую разлуку… Нет, вы плохо знаете Филиппа, если вообразили, что он способен на такое!

– Я могу написать записку? – спросил он.

– Пожалуйста, – любезно сказал гороховый, – наша фирма отправит письмо по указанному адресу, убедившись, разумеется, что в нем нет ничего… э–э… компрометирующего для фирмы.

– Я не знаю ее адреса, – сказал Филипп. В голову ему неожиданно пришла отчаянная мысль. – Послушайте, может быть, нам заменить убийство самоубийством? Я просто выйду из того окна.

Киллер покачал головой.

– От этого пострадает моя профессиональная честь, – возразил он, выпятив грудь и поглаживая дырокол.

– Тогда, – решительно сказал Филипп, – я желаю знать имя моего заказчика.

Киллер удивился:

– Зачем вам это, друг мой? Одни только лишние огорчения, поверьте мне.

– Таково мое желание, – упрямо сказал Филипп. – Неужели вы откажете умирающему?

– Мы всеми силами обеспечиваем конфиденциальность заказчика, – задумчиво пояснил киллер, – но поскольку нарушить ее вам будет затруднительно – после того, как вы умрете, – добавил он интимно, – я вам скажу. Это молодой человек ваших лет, весьма любезный и преуспевающий. У него красный бомбардировщик, серое лицо и нестойкая нервная система. На меня он произвел очень хорошее впечатление.

«Сутягин, – мелькнуло в голове Филиппа. – Сутягин. Но…»