Поезд на Солнечный берег

– Вы… э… действительно Призрак? – осторожно спросил Филипп.

Человек без лица поднялся и подошел к волшебному зеркалу, с готовностью отразившему его.

– Заказ отменяется, – бросил он через плечо киллеру, вскочившему с пола и стоявшему по стойке смирно.

– Есть! – восхищенно отвечал тот.

– Вместо него уберешь заказчика. Я знаю, в фирме ведется строгая отчетность, все должно сходиться с точностью до тела.

– Я против, – вмешался Филипп. – Я сам поговорю с заказчиком.

Человек без лица хмыкнул, одернул воротник пиджака, разгладил какую–то складку и поправил волосы, после чего повернулся к Филиппу.

– Делай как знаешь, – снизошел до разрешения Мастер своего дела.

У Филиппа голова шла кругом: по правде говоря, он не знал, что делать и вообще как себя вести в присутствии столь выдающейся особы. Лаэрт таял от восхищения – сам Человек без лица дружески встряхнул его лапу, осведомился о роде его занятий и, получив ответ «Ручной вампир», не стал удивляться, таращить глаза и визжать не своим голосом – не то что некоторые люди, которые лишены всякого понятия о приличиях. Филипп представил вампиру своего нового друга.

– А это Человек без лица, то есть, простите, Призрак, – поправился Филипп.

– «Человек без лица» мне подходит. Скажите, Лаэрт, а что, бывают и дикие вампиры?

– Бывают, – ответил Лаэрт со вздохом, – но хозяин этого не одобряет.

Тут в Человека без лица вцепился киллер, который просто не находил себе места от радости. Он припоминал громкие дела, сыпал цифрами и фактами. По всему было видно, что он досконально изучил достижения своего кумира, о которых Филипп и не подозревал. Заметив, что Человек без лица немного смущен назойливостью своего поклонника, он улучил минуту и поблагодарил его.

– Не знаю, что бы я делал без вас, – искренне сказал Филипп.

– Вздор, – сказал Человек без лица. – Я заметил неладное уже в театре. Было бы жаль, если бы ваша девушка вас лишилась. – Филипп покраснел, Человек без лица пристально смотрел на него. – Из вас выйдет отличная пара.

Киллер встрял в разговор:

– Учитель, я должен больше знать о вас. Каковы ваши планы? Чем вы занимаетесь? Какие грандиозные проекты замышляете?

– Мой последний проект, – сухо сказал Человек без лица, – уйти на заслуженный покой. Не сразу, но… когда–нибудь.

Киллер по вызову угодливо захихикал:

– Вы? Не верю. Кто угодно, только не вы! Мастера вечны!

– Если честно, – признался Человек без лица, – то как раз сейчас я обдумываю одно дело.

Филипп вздрогнул и послал Человеку без лица умоляющий взгляд.

– Можно мне в нем участвовать? – загорелся киллер. – Я всегда мечтал быть вашим учеником! Вашим другом! Вашим ангелом–хранителем!

– Пожалуй, вы будете в нем участвовать, – с расстановкой сказал Человек без лица, – я бы даже сказал, непременно.

Разговор переходил на очень скользкую почву, и Филипп поспешил, во избежание несчастного случая, пригласить гостей к столу. Ему показалось, что величайший из великих настроен довольно воинственно; однако Человек без лица, он же Призрак, вел себя безупречно. Он перебрасывался шутками с вампиром, вспоминал случаи из своей практики и хвалил юношу за выдержку. Филиппу редко удавалось вставить слово, потому что киллер тараторил за всех. Он задавал Человеку без лица вопросы и сам на них отвечал, удивлялся Лаэрту и клялся Филиппу в вечной дружбе, которой тот вовсе не искал.

После обеда юноша отдал Лаэрту необходимые указания по хозяйству и вместе с двумя киллерами спустился вниз на лифте. Филипп собирался идти на свидание, но не знал, как отделаться от своих спутников, ненароком не обидев их. Гороховый киллер, казалось, намертво прирос к старшему товарищу. На рекламных экранах министерство здравосбережения, куда не следует вкладывать сбережения, предупреждало о вреде курения следующим избитым лозунгом: «Лучше умереть быстро, чем медленно». Младший киллер счел мысль оригинальной и захихикал. Впрочем, министерство боролось не только словом, но и делом: в каждую десятую пачку оно вкладывало сигарету с усовершенствованным напалмовым цианидом, и число курильщиков таким образом неуклонно сокращалось. Филипп относился к подобным проискам с презрением. Того же мнения придерживался и Человек без лица: он преспокойно закурил, пуская дым сквозь ноздри, – искусство, в нашем веке почти утраченное. Увидев это, гороховый сломя голову помчался за сигаретами и вытряс из уличного автомата восемь пачек. Прибежав обратно, он дрожащими руками вскрыл пачку, снабженную предохранительной этикеткой о вреде курения, и вытащил сигарету. Человек без лица достал щегольскую зажигалку и щелкнул ею, выбив острый язычок огня. Гороховый с благоговением прикурил, и… Глаза его выкатились из орбит, изо рта повалил дым. Киллер испустил вопль, подобный воплю пингвина, которого насилует акула, и волчком закружился на месте. Пламя охватило его, и, когда он перестал кружиться, от него остались только хлопья пепла. Человек без лица наступил на них и без малейшего смущения растер каблуком сапога. Прохожие, пожимая плечами, спешили своей дорогой. Человек без лица затянулся и зажмурился от удовольствия.