Поезд ночных теней

Учиться у великих, конечно же, прекрасно – но что за тайну скрывает её личное дело? Ясно одно: учиться у великих лучше, если знаешь, кем являешься ты сам.

В этот день самостоятельные занятия прошли спокойно. Два часа Флинн с Касимом шёпотом придумывали, как незаметно добраться до личного дела. Но когда они в пять часов встретились перед учительской, все их планы оказались ненужными. Как синьор Гарда-Фиоре и объявил за завтраком, откатная дверь была не заперта. Никого из учителей не было. У Флинн ком к горлу подкатил при мысли, что обычно здесь сидела мадам Флорет, которая ни за что не впустила бы её. А так всё получалось чуть ли не слишком уж просто.

– Синьор Гарда-Фиоре приготовил смётку для пыли, – безрадостно констатировал Касим. Он закрыл за ними дверь учительской и большой смёткой из голубиных перьев принялся сметать со стеллажей пыль. Светлые полки стеллажей буквально ломились от бумаг, книг и коробок, и ничто из этого не походило на личные дела.

Флинн с беспокойством оглядела комнату. Учительская напоминала более компактный, более современный вариант Круглого стола короля Артура. Она была втрое больше спальных купе, и определяющую роль здесь играл овальный стол в центре. Клетки инкрустации на столешнице почти полностью скрывались под латунными буковками. Вокруг стола стояли пять стульев с высокими спинками. Из коридора сюда не проникало ни звука. Флинн вдруг подумалось, что со времени создания экспресса сто восемьдесят два года назад в учительской, вероятно, ничего не изменилось. Здесь так и чувствовалась скрытая магия. На пёстрые шторы, вязанные крючком салфетки и каменные бюсты на полках сквозь три широких окна падали полосы яркого света.

Флинн сделала несколько нерешительных шагов по тихой комнате – где же начать поиски?

– Тут прорва старых сочинений, – пожаловался Касим, запихивая назад на полку стопку пожелтевших листов. – Ну для чего, скажи на милость, хранить всякий древний хлам?!

Флинн только пожала плечами. Квадратные латунные буквы были расставлены дугой у металлической стрелки в центре стола, образовав фразу «Что происходило до сих пор».

В прошлую пятницу на уроке у Даниэля первоклассники на эту тему писали сочинение… Сердце Флинн замерло. Она начала догадываться, по какому принципу действует металлическая стрелка. Она стремительно сдвинула в сторону латунные буквы и оглянулась в поисках других. Попытаться стоило.

Увидев, что она делает, Касим побледнел:

– Ты спятила?! Синьор нас убьёт, если мы дотронемся до Направляющего стола! Хуже того – он оставит нас на второй год! Представляешь, в какой восторг придёт Пегс, оказавшись на класс старше нас, а?! – Взглянув на овальный стол, он, похоже, сообразил, что собирается сделать Флинн. Помедлив, он, как сорока, опустошающая собственное гнездо, выгреб из кармана брюк пригоршню трепещущих буковок. – Попробуй с ними, – сказал он, высыпая на стол буквы вперемешку с блестящими фишками для игры в нарды, цветными пуговицами и погнутыми заколками для волос.

Несколько секунд Флинн, с трудом соображая, пристально смотрела на горку сверкающего счастья. Это была воровская добыча Касима за многие недели, проведённые в поезде, принесённая в его руки волной случая, словно прибитое к берегу имущество потерпевшего кораблекрушение корабля, и для него она, видимо, значила так же много, как для Флинн открытка от Йонте: драгоценные воспоминания и бремя. Флинн с благодарностью выудила из кучки маленькие золотые буковки и сложила из них на столешнице слова «Личные дела учеников».

Сначала ничего не происходило, а затем стрелка в центре стола закружилась подобно стрелке компаса. Острие поравнялось с одной из полок под окнами и, подрагивая, застыло в этом положении.

– Получилось! – задыхаясь от волнения, воскликнула Флинн, внезапно потеряв всякий интерес к папкам с личными делами. – Так я смогу найти Йонте!

Касим ещё не успел ничего возразить, а она уже сдвинула в сторону составленные слова и снова обратилась к своим позолоченным буковкам. Й, О, Н. Пальцы её дрожали, перерывая прохладные буквы в поисках Т и Е.

Йонте.

В её сердце буквы сложились в нечто тёплое, родное, приятное. Затаив дыхание, Флинн ждала, когда стрелка компаса сдвинется с места, но ничего не происходило.

Секунда, две, три… В течение четырёх секунд в комнате стояла тишина. В пыльном купе солнечный свет и покачивание поезда, смешиваясь, вызывали волнение и ощущение начала чего-то нового. Стрелка в центре стола подрагивала, но указывала по-прежнему на полки под окнами. Прошли ещё две секунды, показавшиеся Флинн двумя годами.

А затем стрелка пришла в движение.

Кто призывает тигра

Флинн и Касим испуганно таращились на учительский стол, в центре которого золотая стрелка компаса крутилась как пришедший в негодность пропеллер – сначала подрагивая и дёргаясь из стороны в сторону, потом всё быстрее по кругу.

– Бесполезно. Йонте здесь нет, – перевёл поведение стрелки Касим, сдвинув буквы в сторону. – Он где-то за пределами поезда.