Поезд пишет пароходу

Он наполнил мой бокал снова, теперь мне было тепло и весело. Показалось, что у розетки в стене смешная рожица, а ромашки на кухонной клеенке складываются в мандалу, о чем я, конечно же, сообщил отцу.

Мандала?! На клеенке?! Ну ты хорош уже! Вот что значит человек искусства, чего только вы не видите! А хочешь, я тебе покажу мандалу? — Он ушел куда-то и вернулся с большим пакетом из «Машбира»[11].

— Это что? — Я испугался, что сейчас покраснею, как рак. Отец, оказывается, помнил, что скоро мой день рождения.

— Посмотри.

Пакет похрустывал, словно там были сухие водоросли. Я заглянул — какие-то листья, веточки — я все еще не верил тому, что вижу, хотя в лицо уже пахнуло чем-то знакомым. Изредка я бывал в компаниях, где передавали друг другу самокрутку с травой.

— Дурь? Откуда?

— От верблюда! Нашлось, когда переезжали. — Отец захохотал.

— Арик на антресолях нашел?

— Да нет, ты что. Арик об этом не знает, — зашептал отец, — он у нас совсем домашний. Даже удивляюсь, живет сейчас в Нью-Йорке, в кампусе, а вся эта грязь к нему не липнет. И Мила не знает. Это я нашел. На антресолях, это правда, но уже здесь, на новой квартире. Месяц назад мы сюда только переехали. Там за фанерой был тайник, вот прежние жильцы и забыли. Те еще типы, наверное.

— Да, интересно, — сказал я.

— Интересно — не то слово. Прикинь, сколько это посылочка стоит! Что мне с ней делать, ума не приложу. Держать в доме боюсь, выкинуть жалко.

Вдруг послышались шаги, и в дверях возник Арик. Он щурился от яркого света точно так же, как недавно это делал отец.

— Что у вас тут за посиделки?

Я еще раньше опустил руку с пакетом под стол, потому что отец сделал страшные глаза. Арик прошаркал к крану и стал наливать воду в стакан.

— Что это там у тебя, Дэни? — Он опустил стакан, глядя на меня доверчивым и абсолютно бессмысленным взглядом сонного барашка.

— Так… разные вещи…

— Дэни здесь у нас замерз. А я вам обоим говорил, что тут не топят, и вы будете вскакивать среди ночи, — спокойно сказал отец. — Но, к счастью, Дэни вспомнил, что взял с собой свитер. (Мама кое в чем была права, врать отец умел.) — Ну что, спать, спать по палатам пионерам и вожатым? — отец бодро выдвигал нас обоих из освещенной кухни в темную прихожую, делая мне знак, чтобы я не отдавал ему пакет сейчас.