Поезд приходит в город N

Однако не спалось! Бессмысленная ночь под стук колёс перешла в хмурое утро, запах варёных яиц, шуршание фольги и очередь в туалет с полотенцем наперевес. Когда Люся была готова к покорению нестолицы, поезд замедлил ход, и за окном поплыли заборы в однообразных надписях, среди которых настойчиво повторялось предложение позвонить Алёне. Наконец поезд чихнул, остановился, дёрнулся, остановился окончательно, и Люся потащилась на выход под вопли истерически причитающего на весь вагон младенца.

Вокзал был ничем не примечателен. Люся уже заготовила фразу об историческом облике, претерпевшем или не претерпевшем перемены, но вокзал к переменам не относился, поскольку был самой обычной коробкой советских времён с одной работающей кассой и платным туалетом. Сувениров не продавали; в печати не было магнитов — дурной знак. Путеводителей, конечно, тоже не было; Люся смирилась с картой автомобильных дорог.

По уверениям сайта букинг ком, ближайшая гостиница в городе Краснопуповске находилась nearby — рядом — в каких-то ста тридцати километрах и была туристическим кемпингом. Несмотря на внутреннюю закалённость, Люся желания заниматься туризмом в острой форме не ощутила; расспросы на месте дали целых две гостиницы, между которым можно было делать сложный выбор: «Советская» и «Юность». Ближайшая к вокзалу, «Советская», внезапно оказалась занята какими-то деловыми людьми; приятно поразившись, что в город приезжают деловые люди, Люся поселилась в «Юности», где за цену вдвое выше московской ей досталась пахнущая пылью комнатка с замотанной синей изолентой ручкой унитаза.

Было скучно и душно. Переодевшись, Люся отправилась покорять мир.

Примерно двух с половиной часов Люсе хватило. Она уселась в кофейне — официантка не стала ради такого отрываться от переживаний густо накрашенной женщины в ток-шоу — и собралась с духом.

Легче всего далось первое предложение, в котором кратко описывалось географическое положение города Краснопуповска. Люся стащила его из википедии. К нему чуть тяжелее, но худо-бедно пристраивалось второе — о количестве населения.

Однако где-то дальше, чувствовала Прищепкина, должны идти какие-то художественные слова. Взглянув направо, перед нашими глазами встаёт красочная панорама центра города, вот это всё.

«Удивительные красоты открываются посетившему Краснопуповск», — напечатала Люся и покраснела. За стеклом открывался вид на залитую лужами дорогу, плавно переходящую в отсутствующий тротуар и подъезды облупившегося панельного дома, ровно такого же, как и в 100% других городов «нашей огромной, поражающей своим архитектурным многообразием страны». Последнюю строчку уже утвердили в предисловии путеводителя. Нужно было выкручиваться.

Люся встала и уговорила официантку сделать ей невкусный кофе.

За следующие три дня она продвинулась только в кофе. В том, первом месте был ещё сравнительно вкусный. А самый вкусный был в макдональдс. В нём вообще было хорошо: чистые туалеты, бесплатный вай-фай, принимали кредитные карты и никто не смотрел «Семью Кулебякиных» или «Потерянную страсть» на полной громкости. Единственная проблема была в том, что нельзя в путеводителе писать панегирик американской сети фастфуда.

А что ещё писать — Люся не знала.

Время, меж тем, поджимало.

Могла выручить историческая справка, но в городе, как назло, не произошло ничего исторического. Основали его в честь завода, который развалился в девяностые; эта трагическая, хоть и не слишком оригинальная история дала Люсе два ценных абзаца. Больше в городе не происходило ничего. Его разом обошли землетрясения, наводнения, цунами и военные действия. Дореволюционная архитектура не могла спасти Люсю, поскольку не спаслась сама.

Люся обратилась к природе. Природа была глуха к её мольбам: ёлки, берёзки, клёны, неопознанные кусты и крапива. Трава. Ржавые мусорки. Гор или сколько-нибудь примечательных холмов не наблюдалось. Была целая одна большая река Покрышка — ширина её составляла метров двадцать, из достопримечательностей — прибрежные валуны, на которых подростки пили градусные напитки и целовались взасос. Под мостом валялись упаковки от чипсов и белела надпись о любви LENUSIKK_2005 к Димасу. Оттуда Люся в философском настроении ушла в парк; парк оказался культуры и отдыха, разумеется, имени Горького (какое печальное имя для парка, внезапно подумалось Люсе), в нём был работающий аттракцион «Орбита», мороженое и палатки с китайскими игрушками ядовитых цветов. Люся купила себе шоколадный рожок и повеселела. Парк растянулся на два абзаца благодаря скульптуре самого Горького, сурового взирающего на юные поколения, которые развлекались тем, что, окружив, пинали мусорку. Про мусорку Люся писать не стала.

Ещё несколько абзацев набралось из привычного набора: памятник Ленину, дом культуры, дом местного правления, дом, в котором выступал Ленин, дом, в котором останавливался Пушкин, пережившая все лишения последних времён советская столовая.