Поезд в новую жизнь (СИ)

— Нет, есть одна на примете, — таинственно ответил брат.

— Прямо здесь, в госпитале? — Фридрих посмотрел на него с непонятным для себя самого волнением. — Гонишь.

— Верный вариант, — подмигнул Герберт. — Я попробую устроиться здесь на ночь, типа с тобой посидеть. Заботливый типа брат такой.

— Ну-ну, — с сомнением отозвался Фридрих.

Но Герберту каким-то образом удалось навесить всем лапши на уши и занять соседнюю с Фридрихом койку. На правах члена семьи. С собой он притащил пару игровых консолей, и они до поздней ночи сражались друг с другом. Фридрих даже забыл, ради чего они это все затеяли.

— Ну все, пора на блядки, — сказал Герберт часов около двух и отложил свою консоль в сторону. — Готов?

И Фридрих снова почувствовал, как будто его сердце колотится где-то в горле.

— Так ты серьезно?

— А ты зассал, что ли?

— Я не зассал, но с чего какому-то пидору нам в жопу давать? Он тебе давал раньше?

— Неа, — Герберт натянул кроссовки. — Но сейчас даст, сто пудов.

Фридрих поискал свою обувь и не нашел.

— А кто он такой вообще? — он с сомнением посмотрел на больничные тапки и решил идти босиком. Вдруг убегать придется.

— Ну знакомый пидор, вот хуле ты прицепился!

Фридрих заткнулся, и они тихо выскользнули из палаты. В коридоре никого не было, только горел свет из открытого кабинета дежурной медсестры. Они пробежали мимо него, пригибаясь, как под обстрелом.

А на лестнице Фридрих прижал Герберта к стене:

— Так почему он нам даст, колись?

— Так пидор же, потому и даст, — Герберт отцепил его руки от своего ворота.

— Что ты меня паришь, а?

— Да ты сам мозгом-то подумай, — ухмыльнулся Герберт. — Вот ты слышал, чтоб девки любили в жопу давать?

— Вроде не любят, — покраснел Фридрих.

— Вот! А пидоры все время дают, потому что наоборот — любят это дело. А этот пидор тут без ебаря своего, жопа его скучает по крепкому хую. Еще лучше — двум. Просек? Он только рад будет, когда мы его отдерем. Всем пидорам это по кайфу только.

— Ну ладно, убедил, — Фридрих нервно облизнулся, чувствуя странную пустоту в животе, и еще раз посмотрел на брата.

Тот тоже явно волновался, на щеках его пятнами горел румянец, а глаза лихорадочно блестели.

— Не хочешь — вали обратно в постельку, я один схожу, — Герберт оттолкнул его и направился вниз по лестнице.

— Нет, я тоже, — догнал его Фридрих.

Палата у пидора была отдельная, а на тумбочке стояли цветы. Фридрих подумал, что ему никто никаких цветов или фруктов не принес. Мама бы обязательно принесла… Хотя брат еще лучше сделал — и сам остался и игрух натащил.

— За руки его держи сразу, как я одеяло сдерну, чтоб не дергался со сна, — прошептал Герберт.

Они подошли к кровати. Пидор был красивый, как итальянский актер. А еще он был взрослый, лет двадцать точно, а может, и все двадцать пять. Герберт показал на пальцах — три, два, один — и содрал с него одеяло. А Фридрих прижал его руки к постели. Пидор дернулся, просыпаясь, и открыл рот уже было.

— Тихо ты, — Герберт прижал к его лицу какую-то тряпку.

Фридрих пригляделся — это был носок.

Пидор что-то замычал, извиваясь, глаза его распахнулись и панически шарили по их лицам. Фридрих навис над ним, изо всех сил держа за руки, а Герберт прижал его коленом. Пидор жалобно заскулил. Он был не в пижаме, а в больничном халате с завязками на спине, и тот сбился наверх, обнажая голую мошонку и живот.

— Блядь, не дави ему на живот, не видишь что ли, он туда ранен, — зашипел Фридрих.

Герберт оглянулся на него с шалой улыбкой и убрал колено:

— Упс, случайно как-то вышло.

— Убить его нахуй хочешь, — продолжал злиться Фридрих.

Глаза пидора стали мокрыми от слез.

— Кончай на меня гнать, — тихо рявкнул Герберт. — А ты будешь молчать, или хочешь и дальше жевать носок? — обратился он к пидору.

Тот замотал головой, и Герберт отпустил его:

— Сейчас дашь нам в жопу, спокойно, без этой еботни твоей, и спи себе дальше. Понял?

— Герберт, ты что, зачем ты это делаешь, не надо, — зашептал пидор умоляюще.

— А он точно пидор, Герберт? — спросил Фридрих с сомнением. — Что-то он не сильно жаждет хуй в жопу, по-моему.

Пидор посмотрел на него:

— Не делай этого, парень, это же изнасилование, под статью попадешь…

— Что он такое пиздит, а, Герберт? — процедил Фридрих.

— Какое изнасилование еще? — Герберт положил пидору руку на живот. — Ты же сам этого хочешь, не так ли? Скажи об этом моему другу.

Он наклонился и зашептал что-то пидору на ухо.

— Да… сам… — тихо сказал пидор, выслушав Герберта.

И Фридрих его отпустил. А потом смотрел, как Герберт вытаскивает презерватив из кармана, спускает штаны и надрачивает себе, прежде чем его натянуть.

Больничный халат с завязками оказался очень удобным для этого самого. Он сам до лопаток задрался, когда Герберт пидора раком поставил.

— Смотри, Фридрих, какая жопа классная же, — Герберт шлепнул пидора по голой ягодице и ущипнул.

— Ага, — согласился Фридрих, его всего трясло.

Жопа была действительно классной — круглой и гладко выбритой.

Пидор застонал и страдальчески свел темные брови, когда Герберт ему засадил.

— Блядь, расслабься же, ну, — прошептал Герберт, гладя его по исчерченному свежими швами животу.