Поездка в Испанию

— Поговорим о боли, сеньорита? — с той же страстью подхватил он, дрожа всем телом. — Поговорим о тех временах, когда вы объявили, что ненавидите меня, что я — пережиток средневековья и вы так разочарованы, что это я, а не ваш брат, следовал за вами из Кармоны? — Он вдруг оторвал ее от пола и прижал к сердцу. Она уткнулась лицом ему в шею, а он сжимал ее в объятиях. — Продолжим — перечислим все подколки, слетевшие с вашего острого язычка? Все оскорбления — они убивали меня!

Рейчел чувствовала, как трепещет его сильное тело, и не могла поверить, что это сеньор де Рьяно, ее любимый Винсент обнимает ее так, как будто его жизнь от нее зависит.

— Никогда я не встречал женщины, которой не нужно от меня ничего. — Его голос звучал глухо. — Чудо, что я не удушил тебя голыми руками, когда поймал на несущейся стремглав Паките. А ведь ты... ты предпочла такую смерть смерти в моих объятиях...

Рейчел устроилась поближе.

— Теперь ты знаешь и другую сторону, — прошептала она ему в шею, сходя с ума от возможности не скрываясь любить его.

— Но ты отвергла любовь с первого взгляда, когда убежала от меня. Ты летела в испуге, не касаясь земли. iDios!

— А ты... ты до сих пор не сказал мне того, что я до смерти хочу слышать, сеньор.

— Ты имеешь в виду слово «любовь»? Да, «любовь» — очень сильное слово. Вы, американцы, привыкли обозначать им любое чувство, которое испытываете, — будь то увлечение... баскетболом или яблочным пирогом. Мы же, испанцы, более разборчивы. Мы приберегаем это огромное слово до того момента, когда встретим свою истинную подругу — половину своего «я». Для многих несчастных этот момент не приходит никогда — ни разу за всю жизнь. Потрясенная этим новым открытием в его психологическом подходе к любви, она обвила руками его талию, пытаясь заглушить пронзившую ее боль.

— Так Эрнандо был прав...

— Эрнандо? — Он оторвал голову от ее волос и заставил посмотреть на себя. — А он здесь при чем?

Рейчел спрятала от него лицо.

— Ответь мне!

— Он сказал, что ты похоронил сердце вместе с Леонорой. Но Кармен...

— Выслушай меня, дорогая, — торжественно прервал он. — И не станем больше к этому возвращаться. Итак... Я по-своему ухаживал за Леонорой. Наши семьи были очень близки, и свадьба была делом решенным задолго до того, как она и я подумали, что дружба переросла в нечто большее — что мы можем жить вместе и быть семьей.

Не выдержав, Рейчел выпалила:

— Значит ли это, что ты никогда не любил по-настоящему?

— Нет. Я так не говорю.

— Так, стало быть... была еще женщина?.. — Голос ее дрогнул.

— Да, глупышка. Я сейчас держу ее в объятиях. Клянусь: то, что скажу сейчас тебе, я никогда не говорил ни одной женщине. Скажу тебе на твоем языке. А всю оставшуюся жизнь буду повторять на своем. Я люблю тебя, Рейчел Эллис, всю — от глубины твоего доброго сердца до чистоты твоей бессмертной души. Я полюбил тебя с первого момента, как ты явилась передо мной. Как увидел твои волшебные глаза — они становились еще темнее, еще фиолетовее из-за твоей тоски по брату. В прядях твоих волос я видел отблески полуденного солнца. — Казалось, он произносит клятву. — Я так хотел почувствовать твое прекрасное тело, что чуть ли не желал: пусть будет обморок, чтобы я смог взять тебя на руки и осуществить мечту моего сердца.

— А я... я так жаждала очутиться в твоих объятиях! — пролепетала Рейчел, когда его рот уже искал ее, и со стоном отдалась своей страсти, которую не надо было уже сдерживать.

Винсент де Рьяно, гордый властитель ее дум, тайный предмет ее интимных фантазий, любит ее с такой силой, которой в нем она не подозревала. Когда он позволил ей сделать вздох, она шепнула:

— Увидев, как ты баюкаешь Луизу у себя на груди, я так захотела... почувствовать внутри себя твоего ребенка. — И запечатлела на его губах поцелуй. Сердце ее было так переполнено любовью, что она боялась и готова была умереть от нее. — Я мечтала подарить тебе сына или дочь, и чтобы они знали твою любовь и опеку. Я хочу быть тебе женой... иметь право ласкать тебя, целовать когда захочу. Никогда ты не узнаешь, как я страдала, боялась, что ты не сможешь полюбить меня!

— Ты так говоришь?! Так слушай: когда ты пришла сюда, я собирался лететь за тобой в Нью-Йорк — умолять стать моей женой. Если б ты не согласилась, я похитил бы тебя. Я пошел бы на это, клянусь!

От его тона у Рейчел мурашки побежали — она знала: он говорит правду. Прежде чем она что-либо сообразила, он подхватил ее на руки и понес к дверям.

— Куда ты меня несешь? О Боже! Я думала...

— Слишком много думаешь! — поддразнил он в знакомой ей до боли манере. — Прямо сейчас мы поедем к аббату. Часа не пройдет, как он произнесет те слова, что сделают тебя моей душой и телом... Сеньора де Рьяно, моя обожаемая esposa[26]. — Он наклонил голову, его темные глаза тонули в ее глазах. — Когда мы дадим друг другу клятву, я заберу тебя к себе в постель. Там твое место. Наслаждайся видом, pequena, — не знаю, когда ты снова увидишь дневной свет.

— Винсент!.. — выдохнула Рейчел — слова его наполнили ее душу и тело огромной, всепоглощающей радостью.