Поездка в Хиву

Восход был великолепен. Ни в одной части света, где я бывал прежде, не доводилось мне видеть такой величественной утренней зари. Все началось с того, что на востоке через весь горизонт протянулась постепенно расширявшаяся бледно-голубая полоса, которая вздымалась подобно стене, ограждавшей нас от чего-то неведомого. Внезапно она изменила цвет. Верхняя ее часть засияла лазурью, а нижняя стала пурпурной. Более темные участки начали переливаться серыми и хрустальными тонами. Они приносили усладу глазу, завороженному гигантскими размерами этой стены восходящего света, пурпурное основание которой в свою очередь уже начинало омываться морем огня. Это сияющее великолепие ослепляло. Парящая в безграничном пространстве радужная стена причудливо менялась, являя глазу то призрачные замки, то зубчатые вершины, то башни. Легкий бриз, долетавший откуда-то издали, размывал их очертания. Огненные потоки тем временем осветили весь горизонт. Вот они вырвались за свои пределы и слились в один огромный пылающий океан. Смотреть на это сияние было уже невозможно. Снежный ковер у нас под ногами подобно зерцалу отражал эту невероятную игру света. Небеса и земная твердь как будто слились в единое сияющее пространство. Наконец из глубин океана пламени показался ослепительный шар, и все остальное вокруг потускнело.

Неожиданно наши сани тряхнуло, Ииуй закричал, упряжка остановилась, и торговец с ямщиком о чем-то заспорили, перемежая свой диспут разнообразными эпитетами и явно расходясь во мнениях. Как оказалось, наш коммерсант был единственным участником отряда, знавшим дорогу. Уяснив сей факт, он решил извлечь выгоду из этой своей осведомленности и не спешил теперь указывать путь, пока хозяин, управлявший багажными санями, не сделает ему скидку на стоимость той лошади, которая была запряжена в сани торговца.

– Уговор есть уговор! – выкрикивал наш ямщик из-за хозяйской спины в явной попытке выслужиться. – Ах ты, сукин сын! Чего встал? Поехали дальше!

– Боже, как холодно, – пробормотал мой спутник и тут же перешел на крик: – Поехали, ради бога!

Однако никакие намеки на родословную бродячего торговца и уж тем более взывания к небесам не возымели ни малейшего эффекта на его черствую душу.

– Я лично тепло одет, не замерзну, – отвечал он. – Мне все равно, сколько стоять – могу час, могу десять.

При этих словах он с вызывающим безразличием закурил, и ни один из упреков остальных ямщиков, энергично ставивших под сомнение репутацию его матери, не тронул его ничуть. В итоге владелец лошадей принял свое поражение и согласился на скидку, после чего наше путешествие продолжилось, и мы вновь двинулись по ухабам, на которых легко можно было свернуть себе шею, каковой перспективе способствовала и сама наша скорость, пока не достигли следующей станции, расположенной на расстоянии восемнадцати верст от места нашей предыдущей ночевки, – а до Самары, как нам сообщили, оставалось отсюда еще сорок пять.

Глава VIII

Егерь – Колокольчики в городе запрещены – Гостиница «Анаев» – Транспорт любопытной формы – Закон против клеветы – Цены на продовольствие в Самаре – Уровень смертности среди детей – Podorojnayas, или проездные документы – Книга для ворчунов – Недопонимание между ямщиком и моими лошадьми

Пока мы ждали свежих лошадей, в дом заглянул местный егерь. Он сообщил, что в округе сильно расплодились волки и что они очень вредят поголовью скота; за эту зиму он успел уже подстрелить несколько штук – одного за два дня до нашего приезда. Хозяин дома, крепкий и сильный мужчина, увидев мое ружье, предложил нам задержаться на пару дней, чтобы поохотиться. В округе, как он уверял, водилась хорошая дичь. Однако мой спутник спешил в свои угодья; что до меня, то 14 апреля – дата окончания моего отпуска – висело надо мной как дамоклов меч.

На счету был каждый день. И хотя предложение выглядело крайне соблазнительным, времени на него у меня не осталось. Примерно через шесть часов мы оказались на реке Самаре, где ее широкое русло сливается с Волгой. Мы проскочили через него по льду, и наш возница остановил коней, чтобы подвязать свисавший с дуги колокольчик. Согласно его словам, город располагался совсем близко. В предместьях звон колокольчиков был запрещен, дабы не пугать городских лошадей.

Мы быстро проехали несколько широких улиц, добротные дома вдоль которых красноречиво говорили о зажиточном состоянии своих обитателей, и через пять минут я оказался под крышей гостиницы «Анаев», превзошедшей все мои ожидания от того, на что я мог рассчитывать так далеко от железной дороги.