Поездка в Россию. 1925: Путевые очерки

В середине октября 1924 г. писатель — а он стал уже весьма заметной фигурой на литературном эстетическом и политическом горизонте не только Хорватии, но и всей Югославии^[438] — организовал в Загребе митинг международной рабочей помощи. В начале декабря он приезжает в Вену, где вновь ждет оформления документов, необходимых для поездки в СССР^[439]. Дж. Цвийич 16 декабря пишет письмо делегату КПЮ в Коминтерне Ф. Филиповичу с просьбой обеспечить решение ЦК КПЮ, согласно которому М. Крлежа мог бы приехать в Москву. Однако письмо осталось без ответа. Вполне возможно, что свою роль в этом сыграли политические противоречия и личные дрязги и в руководстве КПЮ, и в ее секции в Коминтерне, и в самом аппарате Коминтерна. Бывший сотрудник Коминтерна Виктор Серж, оказавшийся впоследствии в «троцкистской» оппозиции, а затем — в эмиграции, вспоминая обстановку в этой организации начала 20-х гг., писал: «Коррупция, низкопоклонство, интриги, тайное осведомительство, официальный дух начали играть все большую роль в работе служб Коминтерна»^[440]. (В литературе, посвященной биографии Крлежи, не указывается, был ли писатель членом КПЮ, или просто «активно сочувствующим».) Глава, посвященная в воспоминаниях В. Сержа Советской России, Германии, Австрии и Балканам начала 20-х гг., во многом перекликается с описанием М. Крлежи.

Так или иначе, вновь не дождавшись документов от советской стороны, М. Крлежа возвращается в Загреб. Но там у него возникают неприятности уже с «родной» королевской полицией, которая производит обыск в его квартире и отбирает у него паспорт. Но власти подозревали литератора не в запрещенной коммунистической деятельности, а в том, что он является курьером, через которого вполне «буржуазные» и легальные, хотя и оппозиционные организации — Хорватское объединение и партия С. Радича (в 1924 г. вступившая на короткое время в Крестьянский Интернационал) — пытаются наладить связи с «заграницей», то есть с Москвой.

В феврале 1925 г. загребская полиция все же вернула паспорт, и в конце февраля или начале марта Крлежа наконец выехал в Москву. Как пишут его современные биографы, писатель осуществлял поездку за собственный счет, хотя Дж. Цвийич и просил Коминтерн оказать ему финансовую помощь. Из-за нехватки денег Крлежа первые две недели в Москве жил в самом дешевом отеле. Он обращался в Балканскую коммунистическую федерацию за материальной поддержкой, но так ничего и не получил. В конце концов Крлежа принял приглашение знакомого еще по Загребу с 1914 г. интернационалиста, ставшего впоследствии в России коммунистом, Густава Барабаша жить в его квартире^[441]. Барабаш занимал видный пост в советской организации, связанной с лесоразработками. Поэтому логично предположить, что не без его помощи Крлежа был включен в состав иностранной делегации, направленной в образцовый леспромхоз в окрестностях Вологды. Так возникла одна из самых колоритных глав его книги, посвященных непосредственно России, — «На далеком Севере».

В Москве писатель оставался до конца апреля. Несмотря на частный характер визита, он был принят наркомом просвещения А. В. Луначарским. Известный режиссер А. Я. Таиров, ознакомившись с драмой «Голгофа», посвященной этическим проблемам революционного движения, вел с хорватским драматургом переговоры о возможной постановке ее в Камерном театре. Правда, Таиров, далеко не понаслышке знакомый с советской театральной цензурой, сказал, что придется изменить финал пьесы, решенный в духе христианской морали. Крлежа предпочел отказаться от заманчивого предложения.

Вероятно, под вымышленной фамилией «Миркович» Крлежа участвовал в заседаниях Крестьянского Интернационала, хотя было бы логичнее ожидать, что его заинтересует работа секций Коминтерна. Остается только предположить, что причиной прохладного приема хорватского писателя и публициста в Коминтерне были какие-то личные неприязненные отношения, обусловленные и идейными разногласиями: в Компартии Югославии в этот момент шла острая внутренняя борьба. Сказалась, видимо, и независимость поведения М. Крлежи как на родине, так и в Советской России. Как пишут составители последней биографии Крлежи со слов самого писателя, его даже приглашали в Кремль к И. В. Сталину для беседы о ситуации в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, но писатель уклонился от этой встречи, чтобы «не ставить в неудобное положение своих товарищей».