Поездка за город

Нам тем более были безразличны местные выяснения отношений: сложностей нам хватало на работе, в политические же дрязги мы никогда и не собирались соваться, вполне ограничиваясь посильным участием в важнейших выборах: когда на участки завозили дешёвое пиво. Уж здесь никто не стал бы отлынивать и халтурить, и даже Алик – не самый нищий и обездоленный из нас – честно приходил и бросал бюллетень – куда требовалось – после чего загружался на полную катушку, обеспечивая себе долгую приятную жизнь.

Нас вполне устраивали такие отношения: власть не трогала нас, а мы добросовестно и честно не замечали её недостатков и прегрешений: какое нам было до них дело, когда на повестке стояли более значительные события и дела: очередные провальные выступления футбольной и хоккейной сборной, а также скандалы на сексуальной почве, случившиеся в последнее время в разных местах планеты. Если в оценке спортивных происшествий мы в целом совпадали, дружно ругая всеобщую продажность и отсутствие патриотизма, то при обсуждении постельных дел – главным образом руководителя очень крупного государства – примеривали происходящее на себя: длинный список любовниц и партнёрш разбирался позвенно, после чего каждое звено подвергалось персональному обследованию. Мы сравнивали их с собственными жёнами и знакомыми, далеко не всегда высоко оценивая вкус и выбор объекта скандальных разоблачений, и таким образом заметно поднимая себя в собственных глазах.

Иногда же – совсем уж расходясь и окончательно теряя скромность – кое-кто шёл ещё дальше: тот же Алик мог, к примеру, подробно рассказать, что, с кем и сколько раз он стал бы делать. Приводя примеры из прошлой жизни – с достаточно скабрезными деталями и подробностями – он описывал иногда такие вещи, что самые нестойкие стыдливо краснели и недоверчиво переспрашивали: не до конца веря геройским подвигам. Однако Алик не отступал: он мог вспомнить и место, и обстоятельства знакомства, и даже иногда точную дату события, так что скептикам оставалось тяжко вздыхать и завидовать.

Пару раз он оказывался замешанным в историях с общими знакомыми: и те полностью подтверждали его геройство и выдающийся потенциал: видный и без того невооружённым глазом. Уж если Алик намечал себе цель, и получал достаточный простор и материальные возможности: то очень часто добивался желаемого, сегодняшний же провал в поезде стал явным следствием неподготовленности и спешки.

Его собственная жена – Марина – была покрасивее тех нахальных вертихвосток и досталась ему в своё время – по слухам – в непростой борьбе с весьма опасным соперником: работавшим инженером в смежной организации. Однако Алик знал своё дело: бешеная активность и умение нравиться перевесили аргументы другой стороны, и уже лет восемь или девять они жили вместе, оставаясь вполне удовлетворёнными сложившимся положением.

Он был хорошим парнем и хорошим водителем, и многие знакомые нашего руководителя – директора стройки – завидовали ему и предлагали Алику перейти к ним, неизменно натыкаясь на отказ: он и так уже имел всё нужное в этой жизни: работу, жену, ребёнка, квартиру, возможность заниматься халтурой в оставшееся от работы время и возможность ходить налево: после остальных дел и забот. Он не смог бы прожить без всего этого: уж так он был устроен, и тянувшийся за ним шлейф бывших подруг и любовниц делал его увереннее и убеждал в правильности подхода: делающего жизнь такой приятной и уютной.

Со многими из них он продолжал встречаться и после того, как завершался очередной медовый месяц: он мог вспомнить о старой пассии и через месяц, и через год, и даже больше, а многие из них и сами пытались вернуть его: пускай и на непостоянной временной основе. У него, безусловно, имелось много достоинств, вполне адекватно оцениваемых, и с таким напарником можно было многого достичь в намеченном нами деле.

Пока же мы отрабатывали официальную часть программы: уже больше года я не виделся с сестрой и её семейством, и следовало возобновить отношения, прервавшиеся из-за общей загруженности. Очень редко в последние годы она выбиралась в столицу: заботы о сыновьях и муже отнимали слишком много времени и сил, общение же по телефону не давало полной информации: у наших родителей даже сложилось впечатление о некотором неблагополучии, и я должен был разведать обстановку.

Я не помнил точного адреса и всегда ориентировался здесь по зрительной памяти: нужная нам остановка была после длинного забора, обнесённого вокруг приземистых серых зданий: гаражи вторгались в лесной массив, портя и уродуя красивое удобное для жизни место: сосны и ели, и кое-где берёзы подходили здесь к самой дороге, создавая здоровый микроклимат. Сам же дом находился чуть дальше: жёлтая пятиэтажка была началом цепочки зданий, растянувшихся вдоль дороги и уводивших город всё дальше и дальше в дурную бесконечность: он плавно перетекал в населённый пункт с другим названием и – вполне возможно – соединялся дальше с другими посёлками и городами.