Поэзия Басё. Перевод и смысл

Кику-но хана саку я исия-но иси но-аи.

В пыли гравёрной мастерской

Среди камней, где шум и вой,
Цветы роскошные растут —
То хризантемы – там и тут.

Большой Будда в Нара

Нарцисс под снегом

Стих о том времени, когда вдоль улицы Хаттёбори в Эдо располагались мастерские камнерезов и гравёров. Там же рядом находился причал, где выгружали доставленные кораблями большие каменные глыбы. Но когда-то на этом месте был цветущий сад. Несгибаемые хризантемы прорастали и цвели, несмотря на слой пыли, оседавшей на цветках.

Первый снег и цветы – тема хайку Басё о нарциссе, надломившемся под тяжестью первого снега:

Хацуюки суйсэн-но ха-но таваму мадэ.

Сезонное слово – «первый снег», тема – «нарцисс»:

Едва снег первый появился,
Снежинками нарцисс покрылся,
Чуть-чуть сначала наклонился,
Потом на землю опустился.

Басё сочувствует цветку, радовавшему его своей красотой.

Другой цветок – пастушья сумка, заметен только тогда, когда останавливаешь взгляд и всматриваешься внимательно. Как бы посыл – смотри внимательнее и увидишь великолепное в незаметном:

Ёку мирэба надзуна хана саку какинэ кана.

Цветы пастушьей сумки

Пройдёшь и не приметишь,
А у ограды встанешь,
Присмотришься – заметишь.

Дальневосточная роза мальва – «аои» всегда поворачивается к солнцу – даже тогда, когда оно закрыто облаками:

Хи-но мити я аои катамуку сацуки амэ.
Дождь майский закрывает
Нависшей тучкой солнце,
Но мальва будто знает —
Оно сейчас вернётся!

Из упоминаний о цветках интересен стих об азалии:

Цуцудзи икэтэ соно кагэ-ни хидара саку онна.

Редкий стих с упоминанием слова «женщина», хотя мы привыкли к тому, что женщина или девушка – типичные персонажи в творчестве любого поэта. Почему Басё упоминал женский образ только как фон в своих хайку – судить трудно, но за этим явно скрывается какая-то тайна или особенность его личной жизни. В данном хайку женщина режет сухую рыбу в тени цветка азалии:

Азалия цветущая – в глиняном горшочке,
А за кустом на кухне – женщина в тенёчке,
Сушёную треску режет на кусочки.

Какое-то вызывающее странные чувства сопоставление. Но моё внимание приковал не хайку, а один из переводов: «Азалия, цветущая, как выздоравливающая роженица после тяжких родов». Откуда такая фантазия? Кроме слова «азалия», всё остальное – полная выдумка переводчика. И в связи с этим мне всё же думается, что каждый, кто собирается внести что-либо новое в переводы хайку Басё, должен хотя бы ознакомиться с эталонными на сегодняшний день переводами прозой нескольких сотен хайку Басё (из тысячи ста!), выполненными замечательным японоведом Верой Николаевной Марковой. А потом можно и фантазировать или даже поправлять какие-то мелочи.

Глава восьмая. Путевые дневники

Первое творческое путешествие не разочаровало Басё и даже укрепило в нём желание стать настоящим странником. Дом, в котором он жил в Фукагава, был фактически построен на пожертвования учеников и деньги богатых покровителей, поэтому Басё даже сознавался, что чувствует себя неловко, как будто живя в долг перед теми, кто его выручил в трудный момент. «Вабисий» – неуютно, неловко – таким словом он назвал своё душевное состояние, часто посещавшее его в одиночестве. Конечно, к нему приходили ученики, друзья, и нередко в его хижине «куса-но то» проводились «касэн» – состязания поэтов, во время одного из которых на тему «кавадзу-авасэ» Басё озвучил собравшимся хайдзинам свой шедевр о лягушке, прыгнувшей в пруд. А в один из вечеров – 15-го сентября 1687-го года, когда на небе была полная Луна, Басё и его ученики гуляли по парку и катались на лодке по реке Сумидагава. Об этом эпизоде поэт написал красивый хайку:

Мэйгэцу я икэ-о мэгуритэ ёмосу гара.

Днём полнолуния осенним

Я любовался лунным отражением,
Вокруг пруда гулял и не заметил,
Как ночь прошла, и утро встретил.

Упоминающийся в хайку пруд, скорее всего, тот, которому Басё посвятил знаменитый стих о лягушке.