Поэзия и проза Древнего Востока

– Господин, когда сей благородный человек увидел меня на базаре, он меня спросил. «Эй, какую работу ты можешь делать?» Я ответил: «Господин, какую бы работу вы мне ни приказали делать, я ее выполню». Когда же он привел меня в свой дом, то приказал мне играть на чанге. До наступления ночи я играл на чанге по приказу хозяина.

Судья решил: 

– Ты нанял этого человека на работу, почему же ты не приказал ему сверлить жемчуг? Почему же ты вместо этого приказал ему играть на чанге? Работнику следует уплатить сполна. Если же тебе нужно сверлить жемчуг, дай ему других сто золотых динаров, и он будет сверлить твой жемчуг в другой день.

Итак, владелец жемчуга должен был уплатить работнику сто золотых динаров, жемчуг остался несверленным до другого дня. а сам он преисполнился стыда и сокрушения.

Мудрец истолковал рассказ этот так: сведущий в искусствах и ремеслах есть [тело]. Сверлильщик жемчуга – это тело. Сто динаров означает жизнь длиною в сто лет. Владелец жемчуга – это душа, а сверление [?] жемчуга означает благочестие.

Текст на согдийском языке. Перевод дается по изданию: W. Неnning, Sogdian Tales.– «Bulletin of the School of Oriental and African Studies», London, t. XL Сюжет притчи известен из «Калилы и Димны» (глава о враче Барзуе). До нас дошла лишь последняя часть притчи, но по «Калиле и Димне» можно восстановить начало: купец пригласил сверлильщика драгоценных камней и договорился, что тот просверлит их за плату в сто динаров в день. Когда работник пришел в дом купца и сел за работу, он увидел стоявшую в углу арфу. Купец, узнав, что работник умеет играть на арфе, предложил ему показать свое искусство. Работник «был искусный игрок и до вечера беспрерывно извлекал прекрасные и поразительные звуки, а потом снова принялся за игру и забаву, оставив ящик с драгоценностями открытым» («Калила и Димна», перевод с арабского И. Ю. Крачковского и Н. П. Кузьмина, «Academia», М.– Л. 1934, стр. 79). К вечеру работник потребовал деньги за день работы. Купец отказался платить.

Из "Притчи об обманчивости пяти чувств"

Вот врата глаз, когда видением обманчивым они ошибаются. Как человек, что в пустыне видит и город, и деревья, и воду, и еще многое. А это дэв ему показывает все это и губит его. 

Или как замок на скале, к которому враги и подступиться не в силах. Тогда они устраивают зрелище: песен не поют и пляшут. И вот те, что внутри замка, зрелищем этим прельстились, а враги уж подходят с тыла – и замок захвачен.

Вот врата ушей. Как человек, что шел столбовою дорогой со множеством сокровищ. Тогда два вора стали у его уха и завлекали его красивыми речами. Они отвели его в укромное место, убили его и сокровище унесли.

Или как девушка красивая, что в замке была заперта, и – человек лживый у подножия стены столь красивую песню пел, что девушка та умерла от горя.

Вот врата обоняющего носа. Это как слон, что с вершины горы по запаху цветов учуял шахский сад и ночью с горы свалился и погиб.

Текст на среднеперсидском языке. Перевод дается по изданию: F. С. Andreas, Mitteliranische Manichaica [1].– «Sitzungberichte der Koniglichen Preussischen Akademie der Wissenschaften, philologisch-historische Klasse», Berlin, 1932, XVI.

Фрагмент о Древе света

Солнце яркое и луна светла

Блестя сверкают от ствола Древа,

Птицы на заре играют радостно,

Играет голубь, с ним птицы разные,

Голоса поют, [и хоры] девичьи.