Поэзия народов СССР IV – XVIII веков

В тяжелом небе по ночам воспалены созвездий очи,

Устало небо; что ж, луна, в ночную тьму не канешь ты?

Хоть исцелительницей будь, сама ведь мне сломала крылья.

Поймет, поверит ли аллах, что так меня тиранишь ты?

Изнемогает соловей, но славит Гулистан полнощный;

О роза, внемлешь ли ему, от срама не завянешь ты?

Она прошла, задев меня, шумя листвой, как тополь стройный.

Беспечный, это твой конец, здоровым не воспрянешь ты!

Но чем я виноват пред ней, моей негодницею льстивой?

Повремени еще, Ковси, красавицу достанешь ты!

* * *

Влюблен я. Денег звон и суета — на что мне?

Все листья, все плоды, весь цвет куста — на что мне?

Гораздо краше есть нетронутый бутон,

Есть в девушке душа, а красота — на что мне?

Куда бы я ни шел, твой облик уношу,

А письма от тебя читать с листа — на что мне?

Когда мы встретимся, ты вспомнишь обо мне,

А ведать, чем сейчас ты занята,— на что мне?

Свирель моя, вдохни всем горлом этот стон,

А свежий ветерок, а чистота — на что мне?

Дай мне, аллах, разок с ней свидеться. Я нищ,

Но толстый кошелек и вся тщета — на что мне?

Ковси, я встречусь с ней, разочаруюсь... нет!

Достаточно мечты... а встреча та — на что мне?

САИБ ТЕБРИЗИ АЗЕРБАЙДЖАНСКИЙ ПОЭТ 1601—1677

ГАЗЕЛЬ

* * *

Темная ночь — басма твоих бровей,

Брови — две сабли, жаждут крови моей.

Губы, как пламя, готовы обжечь меня,

Нету спасенья от черных твоих кудрей.

Взглядом вонзила ты в душу острый нож,

Чашу дала — не вино там, а сто смертей.

Долгий свой век я любимой служить готов,

Сердце — бокал, не подумав, отдам я ей.

В грех она ввергнет Адама — соблазн велик.

Ангел утонет в вине, коль прикажет: «Пей!»

Чаша полна, но мне мало чаши одной,

Море вина в мой бокал, виночерпий, налей.

Выпил вино ты, но буйство души усмири,

Выпьет вино тебя, если боишься чертей.

Все, что захочет она, исполнит Саиб,

Пусть не терзает душу, взглянет нежней.

НИШАТ ШИРВАНИ АЗЕРБАЙДЖАНСКИЙ ПОЭТ Конец XVII века

М У Р А Б Б А

Где лекарь, чтобы вылечить недуг? — Не вижу.

Где окончанье бед моих и мук? — Не вижу.

Где хоть один на свете верный друг? — Не вижу.

Где благодарность? — Вот смотрю вокруг: не вижу.

Напрасно я встречал людей ленивых, злых.

Прошли года, и что я получил от них,

От тех приятелей, от ветрениц пустых?

В чью верность верить мне? Чего достиг? — Не вижу.

Но некий вихорь гнал все далее меня.

Но горе между тем росло день ото дня.

Последний скрылся друг, и злобствует родня.

Где свет в окне друзей? — Увы, огня не вижу!

Увы, судьба ко мне не повернет лица,

И после стольких бед дошел я до конца.

Всех испытал: жену, и брата, и отца.

Но благодарного, увы, лица не вижу.

Я, Ширвани Нишат, разбит, ошеломлен,

Не повернется вспять коловорот времен.

Амир-аль-Муминин, кем был убит дракон!

Шах шахов, мой имам! Где твой закон? — Не вижу.

МЕХДЖУР ШИРВАНИ АЗЕРБАЙДЖАНСКИЙ ПОЭТ XVII век

ВОСХВАЛЕНИЕ

Любимая, моя душа истлела от разлук, приди,

Игру оставь, о мой кумир, ко мне на сердца стук приди,

Цветок лица, волна кудрей, бровей разящий лук, приди,

Сад ароматный, дивный сад, земной украсив круг, приди,

Листвы, обрызганной дождем, флейтонодобный звук, приди,

Под ветром веток молодых трепещущий испуг, приди,

Омытое в моей крови кольцо прекрасных рук, приди,

О хан на троне красоты, о царственный мой друг, приди,

Беседой райской одари, свой разделить досуг приди,

С Хосровом щедростью своей сравнись, любовь, и вдруг приди!

О, сколько времени, грустя, властителя — тебя я жду,

Войти в другие цветники упрямо не желая, жду,

Я одиночеством своим себя испепеляя, жду,

Прихода твоего ко мне, о родника хмельная, жду,

Сижу я у тропы твоей, без отдыха и сна я жду,

Я пойман в западню тоски, придет ли жизнь иная, жду,

Терплю разлуку, пью печаль, былое вспоминая, жду,

О цветоликая моя, дождусь ли я — не знаю, жду,

Не ты — так смерть: из вас одна прийти ко мне должна — я жду,

Ведь в жизни цели нет иной, и, пьяный без вина, я жду,

Любимая, моя душа истлела от разлук, приди!

Вращается небесный круг, чтоб светлый твой приход узреть,

Луна стремится за тобой, чтоб шеи поворот узреть,

Мечтает Индостана царь бровей твоих разлет узреть,

А солнце, бросив небеса, твои следы идет узреть,

Струится кверху кипарис, чтоб всю тебя с высот узреть,

На нем застыли стаи птиц, чтоб красоты оплот узреть,

И ангелы в раю хотят смеющийся твой рот узреть,

Игру оставь, о мой кумир, ко мне на сердца стук приди!

Любимая, твой тяжек гнет, что дальше делать мне, скажи,

Зачем ревнивец и поэт смешались, как во сне, скажи,

Зачем нацелены шипы, а роза — в стороне, скажи,

Зачем даешь ты рот открыть досужей болтовне, скажи,

Зачем ты преданных друзей разишь, как на войне, скажи,

Аллаха ради, не молчн, доверься мне вполне, скажи,

Приятно ли меня держать в разлуке, как в огне, скажи,

Легко ль мне жить и день и ночь в предсмертной тишине, скажи,

Зачем любовной скорби груз ты мне даришь вдвойне, скажи,

Цветок лица, волна кудрей, бровей разящий лук, приди!

Самозабвенно целовать весенний жаждет сад тебя,

Фиалок, нежных и пемых, коснуться хочет взгляд тебя,