Поэзия народов СССР IV – XVIII веков

Спящий — слеп. Счастье к спящим ночами едва ли приходит.

Ты - Хума — накорми воробьев, ты здоров — будь спокоен.

Врач к больному,— чтоб помощь ему оказали,— приходит.

От счастливого хмеля возлюбленных нищие пьяны.

Но черед отрезвленью — не ждали иль ждали — приходит.

Мухе — мед, а на пламени бабочке в муках метаться.

Вор крадет, а к айарам беда — не всегда ли — приходит?

Бой султанский прошел, и, как дождь, всюду — стрелы да стрелы.

Дождь к полям,— если стрелы жужжать перестали,— приходит.

О дворцах ты не думай: и псарь в час охоты там нужен,

Если время рядиться в доспехи пз стали — приходит.

Низами, будь утешен. Ведь каждый по-своему счастлив:

К безработным работа, что долго искали, приходит.

* * *

Жить в заботе и невзгодах, расточая зло,— не стоит.

Тосковать и горько плакать,— пусть нам тяжело,— не стоит.

Мир со всем его богатством невелик: зерна он меньше.

Перед правдою неверной преклонять чело не стоит.

День заботливый,— он полон животворного сиянья,

Предрассветного тумана все его тепло не стоит.

Наша жизнь,— я слышал,— стоит меньше малого. Неправда.

Жизнь и этого — ничтожней что бы быть могло? — не стоит.

* * *

Где путь в кумирню? Где в мечеть пройти?

Подобным мне к ним не даны пути.

Гуляка я, в мечеть не захожу,

В кумирне тоже душу не спасти.

Но между ними все ж проложен путь.

О дорогие, как его найти?

РУБАИ

* * *

От очей моих влюбленных милая тайком ушла,

Не вняла моим стенаньям и, покинув дом, ушла.

Душу за полу хватало сердце бедное мое,

Но она, на них махнувши легким рукавом, ушла.

* * *

От меня ушла ты! Где же мне тебя искать, увы!

О тоске моей великой некому сказать, увы!

Знаю, что теперь до гроба не увижу я тебя.

Мне одно осталось: кровью очи омывать, увы!

* * *

Если буду плакать, кто бы мне в беде моей помог?

Если же крепиться буду, смертный час мой недалек.

Память о тебе лелея, день и ночь вздыхаю я.

От любовного томленья смертных огради, о рок!

* * *

Как в курильницах алоэ, наши души в нас горят,

Ужасом кровавой брани наш несчастный край объят.

К нам стремишься ли, не знаю, но от нас ты так далек!

Не вступаешься, хоть видишь, что идет на брата брат.

* * *

Дни свои влачить без друга — наигоршая из бед.

Жалости душа достойна, у которой друга нет.

Утешителя лишенный, проживи-ка, не скорбя,

Эти несколько коротких, купленных у рока лет!

* * *

Нет напитка лучше сока пьяных грозднй, мне поверь!

Слава лучшая кумирен в чистом их вине, поверь!

Мир земной — развалин груда: жизнь нам лучше провести

Под кабацким ветхим кровом в сладком полусне, поверь!

КАСЫДЫ

* * *

Царь царей в слаганье слов я, в нем я — только совершенство.

Небо, время и пространство чувствуют мое главенство.

Бубенец великой славы — отзвук моего дыханья.

И перо бежит по миру, словно стяг завоеванья.

Кей-кубадовой короны достигаю головою,

Поднялось мое величье над гурхановской парчою.

Словно звуки органона, слух моя газель ласкает.

Мысли тонкие сверкают, как вино благоухают.

Я в движенье звезд — основа, а они — второстепенность.

Я - сиянье небосвода, а не туч седая пена.

В барабан не бью без толку, а забью, так свадьба будет.

Я владык не славословлю, только песни слышат люди.

Я луна, но не приемлю на себя затмений черных.

Жемчуг я без белых пятен, я из жемчугов отборных.

Люди весело смеются, если это мне желанно,—

Как в день сбора винограда почки нежного рейхана.

Если б радость не лучилась нз стихов моих — жемчужин,

Кто бы пил напиток магов? Никому б я не был нужен.

Не завистник я, поверь мне, жжет моей звезды сиянье,

Как Йемена светило, сына прелюбодеянья.

Разверни мой скромный свиток, дверь открой в касыду эту,

Стихолюбы всем в подарок понесут ее по свету.

Нет в ларце простой стекляшки, что ж я жемчуг рассыпаю?

Пуст кошель! Что ж рот жемчужной раковиной раскрываю?

Сердце, вера — все разбито, что же славы я взыскую?

Голова и ноги голы, что ж о вечности толкую?

Царь и государь! Прошу я, стань на путь щедрот со мною,

Чтоб не шел я больше рядом ни со злом, ни с мыслью злою.

Твой гарем — вот это сердце — скрой от зависти и мести.

Ангел с дьяволом ужиться никогда не смогут вместе.

Не гони меня от трона потому, что я ничтожен.

Лжи и слабости проклятой грех в меня природой вложен.

Ты прости меня, я грешен. Обласкай меня, помилуй,

Чтоб приниженность и слабость наконец сменились силой.

Все, что лишь движенью служит, сдует ветер, смоют реки.

Ты необходим для жизни — жизнь дана тебе навеки.

Сохрани ты это сердце — вот и счастье и награда.

Если ж этого не будет, мне и жить тогда не надо.

Будет Низами прощенье — вот его одно желанье.

Так ли грешен он? Опасно всем небес предначертанье.

Лишь по твоему веленью я смогу быть счастлив ныне.

А придет к концу дыханье,— приведи меня к кончине.

* * *

Увы, на этой лужайке, где согнут страстью я,

Какую еще отраду сорву с ветвей бытия!

У пальмы нет больше тени, ее опали плоды,

Плоды и листья той пальмы сломила буря беды.

Кривой небосвод, вращаясь, спешит мне выдолбить гроб

И мне камфару пророчит снегами тронутый лоб.

Мой мускус в белом мешочке рождался, хоть черен он.

Теперь же мускусом черным — мешочек белый рожден.