...И вот в послевоенной тишине к себе прислушалась наедине.. . . . . . . . . . .Какое сердце стало у меня, сама не знаю — лучше или хуже: не отогреть у мирного огня, не остудить на самой лютой стуже.И в черный час, зажженные войною затем, чтобы не гаснуть, не стихать, неженские созвездья надо мною, неженский ямб в черствеющих стихах......И даже тем, кто все хотел бы сгладить в зеркальной, робкой памяти людей, не дам забыть, как падал ленинградец на желтый снег пустынных площадей.И как стволы, поднявшиеся рядом, сплетают корни в душной глубине и слили кроны в чистой вышине, даря прохожим мощную прохладу,— так скорбь и счастие живут во мне — единым корнем — в муке Ленинграда, единой кроною — в грядущем дне.И все неукротимей год от года к неистовству зенита своего растет свобода сердца моего — единственная на земле свобода.1945
ДМИТРИЙ КЕДРИН
* * *
Весь край этот, милый навеки,В стволах белокрылых берез,И эти студеные реки,У плеса которых ты рос.И темная роща, где свищут Всю ночь напролет соловьи,И липы на старом кладбище,Где предки уснули твои.И синий ласкающий воздух,И крепкий загар на щеках,И деды в андреевских звездах,В высоких седых париках.И рожь на полях непочатых,И эта хлеб-соль средь стола,И псковских соборов стрельчатых Причудливые купола.И фрески Андрея Рублева На темной церковной стене,И звонкое русское слово,И в чарочке пенник на дне.И своды лабазов просторных,Где в сене — раздолье мышам,И эта — на ларчиках черных — Кудрявая вязь палешан.И дети, что мчатся, глазея,По следу солдатских колонн,И в старом полтавском музее Полотнища шведских знамен.И санки, чтоб вихрем летели!И волка опасливый шаг,И серьги вчерашней метели У зябких осинок в ушах.И ливни — такие косые,Что в поле не видно ни зги... Запомни: все это — Россия, Которую топчут враги.1942