ПоэZия русского лета

А Горбачёву
все эти тридцать лет
Каждую ночь снится звон тридцати монет,
И за Берлинской стеной Гефсиманский сад,
Платья его жены на ветвях висят…

Ходит по саду юродивый в поздний час.

Снова к нему Горбачёв: «Помолись за нас!»
Плачет блаженный у мокрых могильных плит.
Шепчет в ответ:
«Богородица не велит…»

А на могильных плитах следы времён

И миллион миллионов живых имён —
Тех, кто погиб,
тех, кто не был рождён,
а мог,
Если б другого правителя дал нам Бог.

Но Горбачёв не Иуда, ему ль грустить?

Он оправдал себя, он будет вечно жить!
Пиццей отравленной паству кормить с руки.
Войн и конфликтов всё праздновать огоньки!

Он не Адольф, не Борис, не какой-то Буш!

Первой-последней леди советской муж!
Всем Карабахам-Донецкам – физкульт-привет!
В Мюнхене Русью не пахнет и Бога нет.

«Носи как маленькую икону…»

Носи как маленькую икону,
Смотрящую сквозь века,
Медаль на ленте
«ЗА ОБОРОНУ
РУССКОГО ЯЗЫКА».

И кто б ни значился на обложке,

Упасть не старайся ниц.
Корми кириллицей
с чайной ложки
Детей и поющих птиц.

Пусть припадают к бортам моллюски,

Услышав чужую речь.
А в плен возьмут —
ты молчи по-русски,
Чтоб шапки врагов поджечь.

Пусть время колется

злей и горше,
Теперь до Победы стой
За Дальний Восток!
За Донецк!
За Оршу!
За русский язык родной!

«А из радиоточки…»

А из радиоточки
Только сырость и грусть.
«Капитанскую дочку»
Надо знать наизусть.

Чтоб весны фонограмма

Дотекала до рук.
Там, где Пушкин и мама,
Там и Родины звук.

Так, про что эта повесть?

Растолкуй же ты мне!
Про любовь, и про совесть,
И про службу стране.

Мы за прошлое платим

И радеем, дружок,
Кто за честь, кто за платье,
Кто за лучший денёк.

Наши страшные ссоры

Завершит этот год,
А заморскому вору
Скоро срок свой придёт.

Ярче солнечной стружки,

Что горит без конца,
Лишь Россия и Пушкин,
Да могила отца.

Временно уехавшие (басня)