На путях непролазных, дорогах кривых,там, где страхом туманится взгляд,каждый – воин единственный в стане живых,каждый – раненный жизнью солдат.Он идёт по наитью, надеясь: не лжётсердце, и, обходя полынью,как открытую рану в груди, бережётон военную тайну свою.Ибо жизнь – эта битва: следить свысокамировой оголтелый бедлам,тут военная хитрость – не брать языка,партизаня по вражьим тылам.Но вести затяжные, как ливни, боис сонмом ангелов падших, едваотбивая у вестников смерти своисилы, помыслы, чувства, слова.А не то, словно в царстве теней, наявусын отца не узнает и мать,как чужая старуха, не веря родству,просто мимо пройдёт помирать.
На Донбассе
Раньше они лишь в общей могиле лежать могли б:в лагерном рве человечье мясо,а теперь бок о бок отстреливаются из-под глыбгибнущего Донбасса.Раньше один другого к стенке б – кровав закатРодины, по сторонам распятой.А теперь они вместе хоронят своих солдат,убитых в Ясиноватой.Бездна с бездной сошлись. Шаг в шаг и плечом к плечу.Ангельски хор поёт – высоко и чисто.С общей молитвой теперь ставят свечуза воинов – коммуниста и монархиста.…Ненависть, преображайся в любовь, как лёд —в лёгкую воду, в пар, и в туман, и в дымку,в облако, возносящее весь народ:в белых лохмотьях каждый,и все – в обнимку!