Поэзия Серебряного века

Я знаю, годы не проходят даром,
Моя душа к любви теперь скупа.
Последний луч тускнеющим пожаром
На листья желтые упал.

Уже мне чужды – нежность, умиленье,

И, точно воск, могу я совесть мять.
Как мне хотелось на одно мгновенье
Вечерний свет на листьях задержать!

Чтоб долго, долго видеть это небо

И эти листья в розовом огне
И ждать того, кто в этой жизни не был,
Кто никогда не явится ко мне.

Последний луч, как путник запоздалый,

Спешит к лучам. Угаснувшим уже,
И голос мой – мне больно, больно стало, —
Как тучный ветер, тяжелел.

1916

* * *

Опускаются веки, как шторы,
Одному остаться позволь.
Есть какой-то предел, за которым
Не страшна никакая боль.

И душа не трепещет, не бьется,

И глядит на себя, как на тень,
И по ней, будто конь, несется,
Ударяя копытами, день.

Будто самое страшное горе,

Как актер, отыграло роль.
Есть какой-то предел, за которым
Не страшна никакая боль.

1916

* * *

Как все пустынно. Пламенная медь.
Тугих колоколов язвительное жало.
Как мне хотелось бы внезапно умереть,
Как Анненский у Царскосельского вокзала.[222]

И чтоб не видеть больше никогда

Ни этих язв на человечьей коже,
Ни эти мертвые пустынные года,
Что на шары замерзшие похожи.

Какая боль, какая тишина.

Где ж этот шум, когда-то теплокровный?
И льется час мой, как из кувшина,
На голову – холодный, мертвый, ровный.

Декабрь 1918

* * *

В моей душе не громоздятся горы,
Но в тишине ее равнин
Неистовства безумной Феодоры
И чернота чумных годин.

Она сильна, как радуги крутые

На дереве кладбищенских крестов.
Она страшна, как темная Россия,
Россия изуверов и хлыстов.

Зачем же я в своей тоске двуликой

Любуюсь на ее красу?
Зачем же я с такой любовью дикой
Так бережно ее несу?

Январь 1919

Москва

* * *

Не надо солнца, не надо свободы,
Движенье мира останови.
Верни, верни мне черные годы
Моей позорной, жалкой любви.

Тяжелый лес, как черное платье,

Слепит мне кожу своею мглой,
Всем простить и все раздать —
Я не мечтал о жизни другой.

Я знаю, Боже, что значит время

И шум морей Твоих в крови.
Верни мне, верни мне ужасное бремя
Моей полоумной любви.

3 мая 1919

Киев

* * *

Сергею Есенину

Был тихий день и плыли мы в тумане.
Я отроду не видел этих мест.
В последний раз на крест взглянул в Рязани
И с этих пор я не гляжу на крест.

Тяжелый сон мне сдавливает горло

И на груди как будто море гор,
Я вижу: надо мною ночь простерла
Свой удручающий простор.

12 октября 1920

Рязань

Сергей Третьяков

(1892–1939)