Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

Жаворонок с соловьем
Всех пернатых мне милей
Тем, что радость вешних дней
Славят первые они.
Я, должно быть, им сродни:
Трубадуры все молчат,
Песни о любви звучат
У меня лишь — для Виерны.[99]

Мне дозволено притом

Ту из донн, что всех славней,
Донной называть своей,
Как ведется искони!
Я достоинства одни
За награду из наград
Восславлять отныне рад —
Прелесть и красу Виерны.

Но стрелой или ножом

Поразить нельзя больней,
Чем любовью: ты о ней
Сколь, глупец, ни раззвони,
Ожиданья тяжки дни.
Я не знатен, не богат,
Да зато верней навряд
Друг найдется для Виерны.

А теперь я перстеньком

Награжден — он чудодей:
С ним знатней я всех людей,
Сам король — и то в тени!
И куда ни загляни —
В замок или шумный град, —
Я богаче всех стократ!
Так он дорог, дар Виерны.

* * *

Сеньор мой Драгоман,[100]

да мне б коня —Враги в испуге прыснут от меня.
Так, ястреба завидев в небе, утка
Спешит, бедняжка, скрыться в зеленя.
Враги-то знают: что мне их броня!
При имени моем и то им жутко.

Двойной мой панцирь блещет ярче дня,

Мой меч — Гвидона[101] дар, ведь мы родня.
Мне путь не уступить — плохая шутка!
Все прочь бегут, доспехами звеня.
От поступи моей дрожит земля,
Так и гудит — ее страшна погудка!

В боях — Роланда с Оливье[102]

сменя,В любви — Берара[103] вежество храня,
Я милых донн совсем лишил рассудка:
Шлют перстни, ленты, письма — беготня
Гонцов любви растет день ото дня,
Бегут ко мне почти без промежутка!

Я бью врагов играючи, дразня,

Своей отвагой кровь им леденя:
Вы, рыцари, со мной сразитесь, ну-тка!
Я всех милей (скажу вам без вранья),
Пред доннами колени преклоня,
Коль меж боев мне выпадет минутка.

Вот был бы взыскан щедрым даром я —

Конем могучим, — я б для короля[104]
Под Балагьером[105] нес дозоры чутко.
В Провансе, в Кро и в Монпелье — резня.
А рыцари — как стая воронья,
Бесстыднее разбойника-ублюдка.

Придет король, изменников казня, —

Ему претит тулузская грызня.
Шли лучников, Тулуза-баламутка, —
Тебе верну их, пред собой гоня.
Помчится граф[106] искать, невзвидев дня,
Найдется ль для него хотя б закутка.

Для каждого, кто льстит, в душе кляня,

Кому и долг и верность — болтовня,
Кто честь не ставит выше предрассудка, —
Меча не пожалею и огня:
Будь ты стальной — сгоришь, как головня,
Останется одна лишь пепла грудка.

Реньер[107]

с Виерной, счастьем осеня,Здесь, в Монпелье, приветили меня, —
И рыцаря скромнее пусть найдут-ка!

* * *