Погадай на моих костях (СИ)

Кто-то говорил про осиновые колья, другие про святую воду и обязательно нательный крест. Но ни одного проверенного метода, конечно. Люди или возвращались в полном порядке, или не спасали никакие молитвы и обереги.

Закончив с дневником, Стефан закрыл его, задержав пальцы на мягкой коже обложки и прислушиваясь к стуку сердца брата. Медленному и неохотному, но живому.

За эти несколько дней призраки мало беспокоили их обоих. Возможно, здесь их и нет. Или все прячутся в глубинах леса и местных кладбищах.

Тем страннее прозвучал возглас Драгоша:

— Не садитесь в это кресло!

Хрупкая девушка тут же замерла, схватившись руками за мягкую и слегка вытертую спинку. Повисла напряженная и гулкая тишина, а все взоры устремились на странного молодого человека, подавшегося сейчас вперёд.

— О, позвольте узнать, почему?

— Оно занято старухой, которая замёрзла много лет назад лютой зимой. И теперь постоянно греется у огня.

Изящно поднявшись с диванчика в углу, где она читала книгу, Элен привлекла внимание на себя:

— Мой кузен всего лишь шутит. Такие развлечения популярны среди наших знакомых, к тому же, мы ведь и правда направляемся в таинственный Хойя-Бачу. Впрочем, почему бы не устроить вечер историй о призраках?

Стефан заметил, как дёрнулся от этих слов Драгош, крепче сжав деревянную кружку с грогом. Дама строго позвала к себе свою спутницу, скользнувшую к ней спугнутым олененком. Старик тут же припомнил какой-то случай с проклятым портретом и обязательной историей про его жертвы.

Правда, вскоре все разморились от подогретого вина, горячих обсуждений про правдивость таких историй и позднего времени. Даже Элен поднялась к себе, пожелав братьям спокойной ночи перед долгой дорогой.

Оставшись наедине с Драгошем, Стефан подошёл к нему и положил руку на плечо, передавая свою уверенность в нём.

— Драгош, я знаю, что это не шутки. Я верю. И Элен тоже.

— Всё в порядке.

— Нет. Я знаю, что нет. Просто многие другие не поверят, даже если сунуть им призрака прямо под нос.

— Там и правда сидела старуха. И ей было очень холодно. Я бы предложил ей свой шарф, но она быстро исчезла.

Стефан ни на секунду не усомнился в словах брата. Однажды тот притащил на кладбище скрипку и совершенно отвратительно сыграл для какой-то заблудшей души, чтобы та обрела покой.

К сожалению, куда чаще призраки требовали чего-то более… кровавого.

А ещё Стефан помнил, как в детстве к ним в гости приезжали друзья родителей, кажется, отец даже вёл с ними дела. Тогда оба брата обрадовались компании пухлого светловолосого мальчика, так похожего на херувима (так сказала матушка).

Тогда Драгош тоже увидел какую-то мутную фигуру в старом зеркале в гостиной и тут же рассказал Стефану.

Мальчик-херувим рассмеялся на такую глупость и со всей прямотой заявил, что Драгош — или фантазёр, или безумец.

Стефан тогда узнал, что костяшки пальцев болят, если ими ударить кого-то в нос.

Для вида огорченный поведением сыновей отец даже провёл небольшую лекцию о мирных путях разрешения конфликтов, во время которой Драгош прятал улыбку за изучением носков ботинок. Стефан сдержанно молчал, бросая предупреждающие взгляды в сторону мальчика-херувима.

Но стоило гостям покинуть гостиную на прогулку по саду, как мама обронила, что нет ничего страшнее предрассудков и ограниченности сознания. Зеркало она велела убрать на чердак и занавесить тканью. На всякий случай. А про мальчика потом говорили, что он жаловался, что по ночам ему чудится что-то в окне. Драгош ухмылялся при этих словах.

— Знаешь, не все призраки вредят, — Драгош поднялся из кресла, с благодарностью опираясь на брата. Поморщился и потёр рукой грудину от неприятной боли. — А другие просто не знают, как сказать, чего хотят. Они забывают, как это — быть живым. Быть человеком.

— Но ты же не призрак.

— Я забываю. Куда больше, чем ты думаешь. Вчера утром я не смог вспомнить, как тебя зовут. Помнил, что «ст…». И всё.

Стефану показалось, что потолок стал ниже, а вся комната сжалась до них двоих. До тёмного взгляда, серьёзного и понимающего. Он не представлял свой мир без брата, это просто не укладывалось в голове.

Хойя-Бачу — уже завтра они будут там. И Стефан знал, что обнажит себя до самой души, если понадобится справиться с чем-то внутри брата.

— Почему ты не сказал?

— А разве с этим что-то можно сделать?

— Мне это важно, Драгош! Важно знать, что с тобой происходит! Я не готов тебя потерять.

Стефан схватил кочергу и резко поворошил тлеющие угли в камине. Яркие искры посыпались на мягкий ковёр и тут же гасли.

Возможно, также тухнут души. Погасшие фитильки свечей с дымчатым следом, тающим в воздухе тонкой струйкой.

— Смотри, я передумаю и стану призраком. Буду приходить к тебе по вечерам и рассказывать байки.

— Не смешно, знаешь ли.

— Тогда страшные байки!

Стефан обернулся на улыбающегося брата. Наверное, именно в тот момент он понял, что для Драгоша не так страшен сам переход за грань. В конце концов, он чувствовал энергетику смерти едва ли не с самого детства.

И чем дальше, тем больше становился похож на призрака.