Погибают всегда лучшие

– Я все понимаю, но сейчас ей богу не та ситуация, когда можно предаваться воспоминаниям. Между мною и твоим благоверным идет самая настоящая война. Почти каждый день кто-нибудь на ней гибнет. Ты что-нибудь слышала об этом?

– Это ужасно, – прошептала Ирина. Ее лицо вдруг стало красным, как панцирь сваренного рака.

– Я разделяю с тобой это мнение. Но тогда я не понимаю, как ты можешь оставаться с ним?

– Это нелегко объяснить.

– Опять нелегко. Так все можно оправдать: я убил человека, но почему, не могу объяснить. Я вышла за муж за подонка, за уголовного преступника, но почему я сама не пойму. Тебе не кажется, что это немного даже забавно. В конце концов нам уже не по восемнадцать лет.

– Ты, наверное, прав, но для меня это в самом деле так. У нас двое мальчиков, и они оба обожают отца. Ты не знаешь, какой Герман хороший отец.

Я тяжело вздохнул.

– А ты не задумалась, сколько детей из-за него остались сиротами? Ты знаешь, что все городские детские дома переполнены. Недавно я подписал постановление о создании еще одного сиротского приюта. Не знаю только, где для этого найти деньги. У тебя нет?

Ирина грустно покачала головой.

– У меня нет ни копейки, все деньги у Германа.

– Так ты выходит нищая. Может, тебе подать на пропитание?

– Прошу тебя, не надо, я не за этим пришла.

– А зачем? Вспоминать прошлое? Не знаю, как ты, я не в том настроение. Я так устаю от настоящего, что на это занятие не остается ни сил, ни желания. А совместного будущего у нас, думаю, не будет.

Внезапно Ирина закрыла лицо руками и затряслась в рыданиях.

– Я не знаю, что делать, ты не представляешь, что у нас сейчас творится.

– И что творится?

– Герман пребывает в постоянном страхе. При одном упоминании твоего имени он начинает бешено ругаться. Я не знала, что можно так кого-то ненавидеть. И он все время упрекает меня.

– Тебя-то в чем упрекать. Разве ты неверная жена, не желающая бросить своего мужа-бандита?

– Пока тебя не было, у нас было все нормально.

– Я значит виноват. Ты живешь в великолепном доме, а что дом построен не на фундаменте, а на крови – тебе наплевать.

– Да, я знаю, так все и есть. Хотя долго я не представляла об истинных масштабов его деятельности. Потом когда узнала, было поздно, я как раз была беременна вторым ребенком.

– Ты помнишь Анатолия, моего лучшего друга?

Ирина кивнула головой.

– Мы встречались с ним недавно.

– Он, кажется, встречается со всеми. Ну, так вот, он бы скорей всего привел бы евангелическую притчу о блуднице, в которую бросали камень. Я тоже не без греха, и мне не хочется бросать в тебя камни. Но это все, что я могу для тебя сделать.

– Ты не можешь быть таким бессердечным ко мне. Ты не понимаешь, что с тех пор, как ты здесь, наша жизнь постепенно стала превращаться в ад. Я тебя умоляю, сделай что-нибудь, чтобы все успокоилось.

– И что я, по-твоему могу сделать? – спросил я, заинтересовавшись.

– Но почему бы тебе не уехать. Я знаю людей, которые за это готовы заплатить тебе огромную сумму.

– Интересно. И во сколько же оценивают мой приход на вокзал с моим стареньким чемоданом в руках?

– Десять миллионов долларов.

Я присвистнул.

– Есть о чем поразмыслить.

Я вдруг поймал брошенный на меня украдкой взгляд Ирины, и мне показалось, что в нем затаилась надежда на то, что я приму столь щедрое предложение.

– Видно здорово я кому-то насолил раз от меня так дорого откупаются.

– Так что ты об этом думаешь? – спросила Ирина. – Мне сказали, что ты можешь получить деньги уже завтра.

– Завтра у меня уже могут быть десять миллионов долларов, – мечтательно произнес я. – Никогда даже близко не держал такой уймы баксов. И ты мне их принесешь?

– Если ты хочешь? – Глаза Ирины все больше и больше наполнялись надеждой.

– Нет, – сказал я, – этого мало. Я стою больше.

– Сколько?

– Один миллиард долларов, – торжественно произнес я.

Ирина посмотрела на меня и вдруг истерично засмеялась.

– Да у нас во всем городе, если собрать все имеющиеся деньги, не наберется такой суммы.

– Что делать, – притворно вздохнул я, – значит сделки не бывать.

Только теперь до нее дошел подлинный смысл этого торга. И сразу с ней произошла разительная перемена; она вдруг как-то погасла, плечи опустились вниз. И я понял, что она действительно всерьез надеялась склонить меня принять эти деньги. Ей, в самом деле, кажется, что лишь избавившись таким образом от меня, она спасет свое личное благополучие. Неужели она не понимает, что в любом случае оно не может долго продолжаться; богатство, собранное на крови, рано или поздно убивает своего владельца.

– Я надеялась, что ты все же не забыл наше прошлое.

– Прошлое не должно управлять будущим, – сказал я. – Лучше бы нам вообще не встречаться. По крайней мере у меня бы остались о тебе совсем другие воспоминания.

– Ты очень непримиримый и жестокий человек. Тебя даже не останавливает, что благодаря тебе двое совсем маленьких мальчиков могут остаться сиротами.