Погибель Империи. Наша история. 1941–1964. На пике

В июле 45-го в американском Сенате проходят слушания, разбирающие случаи насилия со стороны союзных войск на территории Германии. Вызываются свидетели по делу об изнасиловании 2000 немецких женщин в Штутгарте.

По официальным данным советской военной прокуратуры, в первые месяцы 1945 года за совершенные бесчинства по отношению к местному населению военными трибуналами осуждены 4148 советских офицеров и большое число рядовых Красной армии. Несколько показательных процессов завершаются вынесением смертных приговоров.

Война снесла железный занавес, за которым долгие годы жили те люди, которые составляли в 45-м Красную армию. Они выросли в убеждении, что в европейских странах голод, забастовки, безработица. Теперь, войдя в Европу, они увидели жизнь, уровень которой даже в военном 45-м был несравненно выше довоенного в Советском Союзе.

Писатель Виктор Астафьев пишет: «Мамочки мои! В каждом хозяйстве бетонированные дворы, своя колонка, кафельные печи, все прибрано, чисто, скот справный». Белый хлеб такой, какого солдаты и в мирное время не видели. Солдаты не желают питаться на армейских полевых кухнях. От свежего хлеба и от бекона просто сходят с ума. На жителей, у которых едят, орут: «У меня в колхозе баба с детьми с голода околевают, а вы тута белый хлеб жрете, буржуи проклятые?! Да зачем за вас кровь-то проливать, зачем вас освобождать-то? Это нас освобождать надо!» Слепое отчаяние вызывает грабеж и насилие. В русский язык входит слово «барахолить», подменяя собой военный термин «мародерствовать».

В агитации и пропаганде тема возмездия, мести – основная. Илья Эренбург пишет в статье «На Берлин»: «Будем вешать». Насилуют женщин любого возраста.

Много случаев, когда офицеров, препятствующих насилию, солдаты убивают. Некоторые офицеры от беспомощности кончают жизнь самоубийством. Об этих случаях говорят на заседании Военного совета 1-го Белорусского фронта в присутствии Жукова.

Командир артиллерийской батареи капитан Александр Солженицын арестован в феврале 45-го в Восточной Пруссии за критические высказывания в письмах по поводу полководческих способностей Сталина. Сидит в камере с тремя офицерами. Они рассказывают: «Выпили, вломились в баню, где были две девушки. Девушки успели ускакать. Но одна оказалась не чья-нибудь, а начальника контрразведки армии». «Да, – пишет Солженицын, – все мы хорошо знали: окажись девушки немки – их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие».

Будущий писатель Лев Копелев, в 45-м майор, арестован со следующей формулировкой: «Вы обвиняетесь в том, что в момент, когда наши войска вступили на территорию Германии, вы занялись спасением немцев, ослабляли моральный уровень наших войск, агитировали против мести и ненависти».

Лев Копелев пишет: «Я уверен, что негодяи, мародеры, насильники составляли ничтожное меньшинство, однако они произвели неизгладимое впечатление».

Несмотря на то что еще 19 января 1945 года Сталиным подписан приказ «О поведении на территории Германии», ситуация в феврале-марте выходит из-под контроля.

Приказ о поведении в Германии подписан и командующим 1-м Украинским фронтом Коневым. В приказе приводятся вопиющие случаи насилия и мародерства. Танки забиты барахлом настолько, что в случае внезапности не в состоянии вести боевые действия. Пьяный танковый экипаж открывает огонь по своим, уничтожает четыре орудийных расчета. Офицеры разъезжают в старинных экипажах в форме, но в цилиндрах и с дамскими зонтиками. В приказе Конева – длинный список разжалованных и отправленных в штрафные роты.

Волна бесчинств не подчиняется приказам. В войсках 1-го Белорусского фронта распространяется листовка за подписью Жукова, в которой маршал лично призывает солдат не жечь дома, не насиловать немецких женщин, не портить оборудование заводов и фабрик. Жуков в листовке намеренно называет все это привычным и опасным словом «вредительство». «Солдаты, – говорит Жуков, – смотрите, чтобы из-за подола немецкой девки вы не просмотрели того, за чем послала вас Родина!»

В воспоминаниях Жуков об этом не написал ни слова, да и не мог написать, даже если хотел. Вопрос о публикации жуковских мемуаров решался на самом верху. Давление на четырежды Героя Советского Союза маршала Жукова сильнейшее. Его он не выдерживает. В книге воспоминаний, о которой Жуков говорил, что «она для него – вопрос жизни», появляется анекдотическая, но обязательная история о его встрече с Брежневым в годы войны. Маршал Жуков, заместитель Верховного главнокомандующего, якобы хочет посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии полковником Леонидом Ильичом Брежневым и едет специально к нему, но не застает, потому что тот находится на Малой Земле, где идут тяжелейшие бои.

В 73-м году, за год до своей смерти, у Жукова будет разговор с Брежневым. Жуков попросит Брежнева похоронить его в земле. Брежнев пообещает. Но обещания своего Брежнев не выполнит. Жукова сожгут.