Погибель королей

– Вы забываете, что Кирин по-прежнему не может выбраться с острова, – сказал Тераэт, – а пока мы не разберемся с этим, все остальное не имеет значения.

– Если у тебя есть идеи, мы с радостью их выслушаем, – усмехнулся Док.

Я потянулся, сцепил пальцы на затылке и посмотрел по сторонам. Да, Инистана была прекрасна, невыносимо прекрасна, с этим не поспоришь. Благодаря фермам триссов, изобилию рыбы и поставкам из Жериаса голодать нам не приходилось. Женщины здесь были роскошные, а какие-либо сексуальные запреты отсутствовали. Многие люди никогда бы не захотели уезжать отсюда, и я бы не упрекнул их за это. Но я остаться не мог.

– Когда тюремщик перестает искать сбежавшего заключенного? – спросил я.

– Когда заключенного нашли, – ответил Док, подумав.

– Или когда заключенный умер, – сказала Тьенцо. – Так поступил Гадрит.

– Точно. Стражники не гонятся за пленником, которого они уже убили.

– Что ты предлагаешь, Плут? – спросила Тьенцо.

Я ухмыльнулся.

– Если Старик будет знать, почему меня нет поблизости, он не станет меня искать. И особенно если он будет считать, что сам во всем виноват. – Я повернулся к Тераэту. – Как твоя мать отнесется к предложению уничтожить остров?

66: Игра (Рассказ Когтя)

– Полный «темный путь», – сказал Морвос де Эринва, выкладывая на стол «бледную госпожу», «черные врата», «охотника» и «чашу с кровью». Смотрите и рыдайте, ведь дети ваши теперь будут просить милостыню на улицах.

– Не спеши, – остановил его Кирин и перевернул свои карты – «корону Куура», «скипетр Куура», «арену» и «императора». – У меня карты получше.

Собравшиеся за столом застонали, а юноша ухмыльнулся.

Джарит Миллигрест потер лоб, разглядывая Кирина. Совсем недавно Кирин был для него сыном менестреля, и Джарита потрясло то, как сильно и как быстро изменилось его положение в обществе. Мысль о том, что Кирин – его троюродный брат, член дома де Мон и сын Дарзина, по-прежнему удивляла и забавляла его.

– Ты уже два раза собрал имперский флэш?

Кирин кивнул и притянул к себе деньги, лежавшие в середине стола.

– Вроде того.

Турвишар с отвращением оттолкнул от себя карты.

– Человеку не может так везти.

Лорд-наследник дома де Лор, уже проигравший много денег, отхлебывал вино из бокала, а Талея тем временем массировала ему плечи.

– Умей проигрывать – нытиков никто не любит, – сказал Кирин. – Еще отыграешься.

Джарит покачал головой.

– Это поразительно. Кирин, остановись, пока ты в выигрыше. – Ему не нравился ни взгляд Турвишара, ни голодный блеск в глазах Кирина.

Джарит не был глуп. Он узнал Талею, как только она вошла в комнату, он понял, что она – та самая рабыня, которую он обнаружил у Дарзина де Мона и которая теперь принадлежала Турвишару. Но она старалась держаться подальше от молодого де Мона, избегала его в течение всего вечера, словно в ней развилось природное и непреодолимое отвращение ко всему синему. Она смотрела только на Турвишара, а Кирин – только на нее.

И каждую рискованную ставку Кирин, похоже, делал только для того, чтобы вынудить Турвишара поставить на кон Талею.

Джарит был уверен, что это закончится катастрофой, и мысленно вздохнул, увидев, что Кирин решил пропустить его совет мимо ушей.

– Как же я могу лишить этих добрых лордов возможности отыграться? Какой же я после этого друг?[119]

– У меня мысль, – угрожающе зарычал Турвишар. Он взял карты у аристократа, который собирался их раздавать, перемешал, а затем протянул колоду Джариту.

– Выбери карту.

Пожав плечами, Джарит вытащил карту, на которой был изображен Берток, бог войны.

– Показать ее?

– Да, пожалуйста.

Джарит перевернул карту.

Затем Турвишар протянул колоду Кирину.

– Теперь ты.

– И что это должно доказать? – Кирин нахмурился.

– Сделай мне одолжение.

Кирин выбрал карту и перевернул. Хоред, бог уничтожения – более старшая карта, чем Берток.

– Еще раз, – сказал Турвишар.

Джарит вытянул двойку монет, а Кирин – «Убийцу богов». Все собравшиеся за столом нахмурились.

Турвишар начал метать карты перед игроками.

– Одну тебе, и одну тебе, и тебе, и тебе, и тебе, а Кирину… – Он сделал паузу. – Выигрывает карта Кирина. – Он начал снова. – Тебе, и тебе, и тебе, и тебе, и тебе, а у Кирина… старшая карта. Еще раз… – Он снова раздал карты. – Побеждает карта Кирина. – Турвишар повернулся к подростку. – Ты жульничаешь.

Джарит встал.

– Полегче. Да, ему везет, но это не значит, что он – шулер.

– Ты сам тасовал колоду и переворачивал карты! – брызгая слюной, воскликнул Кирин. – Как я мог жульничать.

Карты спиральным вихрем полетели со стола в раскрытую ладонь Турвишара. Он протянул колоду Джариту.

– Есть способы обмануть удачу, увеличить свои шансы. Может, эта светловолосая шавка из дома де Мон обнаружила в себе колдовской дар и научилась склонять чашу весов в свою пользу? Но я знаю одно: даже полоса удач перемежается проигрышами.

– Так что ты предлагаешь? – спросил Джарит, пытаясь играть роль миротворца.

– Я предлагаю, чтобы он вернул выигранные деньги и ушел, – ответил Турвишар.

Кирин покачал головой.

– Ни за что. Турвишар, даю честное слово, я не жульничал.