Погибель королей

– Мы просто хотели устранить неравноправие. Мы знали, что рано или поздно Восемь стражей перейдут на сторону зла. Эти идиоты выбрали воинов и целителей – воронье, кружащее над полем боя. Людей, которые слепо выполняют приказ. Людей, которых они могли контролировать, дать им немыслимую силу. – Дракон поднялся; остров, на котором он угнездился, был ему тесен. Он встал на задние лапы и взревел, обращаясь к небесам. Гром в его голосе заставил океан и скалы содрогнуться. Все звуки на острове смолкли. Черная змеиная голова дракона резко повернулась, и на меня уставились его огненно-красные глаза.

– Похоже, ты действовал из лучших побуждений. Похоже, ты ни в чем не виноват.

– Нет. Это твоя вина. ТВОЯ! – Он сделал выпад в мою сторону. – Ты… Ты был наивным, доверчивым ГЛУПЦОМ. Как ты мог поверить его лживым речам?

Я ждал, что он так ответит. Но это не означало, что мне было легко его выслушать.

– Во всем виноват Релос Вар, – возразил я, делая глубокий вдох, чтобы не побежать прочь от летящей на меня головы.

Он остановился совсем рядом – настолько близко, что нарушил запрет Хамезры и залез на сам остров. Он был так близко, что сработала моя защита от огня. Дракон был огромный, и поэтому я не мог посмотреть ему в оба глаза одновременно, но и в одном его глазу пылали тысячи костров.

– Мы – те, кто был чист – думали, что чистота защитит нас от зла. Но это глупо, ведь солдат понимает, что чистота недостижима, что зло нельзя уничтожить, а можно лишь усмирить и направить в определенное русло. Солдат знает, что он – орудие, и не потерпит, чтобы им управляли его враги. Мы, надменные, думали, что мы выше этого. Мы считали, что нас невозможно использовать. Какая гордыня!

– Релос Вар создал ритуал, – сказал я. – Релос Вар убедил вас, что они ошиблись, когда выбрали для борьбы с демонами тех восьмерых, а не вас. Ты с самого начала должен был оказаться в их числе, да? Ты думал, что станешь богом, но Релос Вар превратил тебя в чудовище. Ты во всем обвиняешь меня, но мне он тоже солгал. Он нас обоих использовал. Мы с тобой похожи. Мы оба – жертвы.

– Мы не похожи. Ты гораздо хуже меня. Ты – Краеугольный камень Вол-Карота[124], оболочка, которая осталась после него. Он – великий, бесконечный голод, который невозможно утолить, голод, который будет пожирать и пожирать, словно звезда, которая рушится под собственным весом, которая ест, но не может насытиться. Ты – единственная сохранившаяся часть его души, и, когда он проснется, он заберет тебя. Позволь мне спасти тебя. В моем саду ты будешь избавлен от этой участи.

Я содрогнулся. Над его словами я не задумывался, чтобы не завопить от страха.

– Это очень мило с твоей стороны, но я вынужден отказаться от твоего великодушного предложения. Но я все равно тебе благодарен: более того, я сочинил для тебя песню. Хочешь, я ее сыграю?

Старик сложил крылья и долго молча смотрел на меня. Если честно, то я забеспокоился, что он откажется или улетит.

– Да.

Я облегченно вздохнул.

– Именно это я и надеялся услышать. – Я склонился над инструментом и провел смычком по струнам. Сама песня была мелодией без слов, низким, гудящим звуком, а музыкальный аккомпанемент вился вокруг нее, образуя высокие арки из текучих, тянущихся нот. Вскоре Старик приказал своему саду подпевать.

Это было прекрасно. Я не могу отрицать – это действительно было прекрасно.

Я удлинил ноты, я позволил им нарастать. Я надеялся, что Старик не заметит, что происходит. Ведь я не просто исполнял музыку.

Я создавал заклинание.