Погибель королей

– Ну же, дитя. Тебе нужно попить, – сказал старик. – Я знаю, что тебя мучает жажда. Обещаю, что от этого тебя не стошнит. Ты должен мне поверить.

В кубке была не вода, не пиво и не вино, однако эта жидкость оказалась восхитительной на вкус, и он с удовольствием ее выпил. Затем женщина опустила его обратно на подушки.

Кирин заснул.

* * *

Позднее, в один из тех коротких промежутков, когда Кирин приходил в сознание, а вокруг было светло, он осмотрелся. Он лежал на огромной кровати, под пологом из синего шелка; шелковыми были и простыни. В Кууре шелк стоил так дорого, что его меняли на золото по весу. Шить из него простыни было все равно что рассыпать золотую пыль в конюшне.

За всю свою жизнь Кирин ни разу не видел такой огромной и роскошной комнаты. Позолоченные статуэтки, вазы из тонкого фарфора со свежими экзотическими синими цветами занимали все свободные поверхности. В центре комнаты с потолка свисал золотой канделябр с сапфировыми кристаллами. Стены были выложены темно-синей плиткой с золотой гравировкой. Неделю назад ему, возможно, понравилось бы здесь жить – или он, по крайней мере, оценил бы местный уровень охраны, чтобы потом ограбить это место.

Но сейчас эта комната приводила его в ужас.

Был только один аристократ, который обожал синий цвет и проявлял интерес к Кирину. В те моменты, когда Кирин приходил в себя, он недоумевал, почему он еще не в цепях, почему он еще жив, почему вместо вооруженной охраны рядом с ним только врачеватели и симпатичные рабыни. Он не мог понять, в чем дело, и ответов на свои вопросы у него не было.

На следующее утро его разбудил врачеватель.

– Помнишь меня? – спросил он. – Я – мастер Лоргрин. Давай, попробуй сесть.

Кирин сел, морщась от боли в груди.

– Я думал, что вы, коновалы, лечите раны одним щелчком пальцев. Или у вас почасовая оплата?

– Сил хватает на сарказм. Хороший знак. – Старик снял с Кирина повязку и прижал руку к левой стороне груди мальчика. – Стрела из арбалета попала тебе прямо в сердце и порвала в клочья правое предсердие и аорту. Пока я исправлял нанесенный тебе урон, пришлось поддерживать твое кровообращение с помощью магии. – Он резко взглянул на Кирина. – Во время такой операции спешить нельзя, иначе к восемнадцати годам ты умрешь от остановки сердца.

Кирин опустил взгляд. На груди не было даже шрама.

– Э-э… спасибо?

– Я просто выполняю свою работу, – с суровой нежностью ответил старик. – Мне неприятно это признавать, но на самом деле благодарить ты должен Дарзина. Я был уверен, что мальчишка совсем не слушал меня на уроках, когда я объяснял заклинания, стабилизирующие работу сердца. Но все-таки… ты жив. Похоже, боги очень любят тебя.

– Дарзин… – Кирин вздрогнул. – Где я?

Врачеватель улыбнулся.

– Во дворце де Монов. Полагаю, ты не слишком удивишься, если я скажу, что он находится в Сапфировом квартале Верхнего круга.

– Почему… Почему я здесь?

– Вероятно, потому, что в свое время твоему отцу очень понравилась твоя мать. – Лекарь снова приподнял повязку. – Сердце работает почти как обычно. Полагаю, что скоро тебе уже захочется встать, но я настоятельно рекомендую по крайней мере неделю избегать любых тяжелых нагрузок. Больше отдыхай. Это приказ.

– Нет, я про… – Кирин решил сделать глубокий вдох, почувствовал, что в груди закололо, и передумал. – Почему я здесь, в этой комнате, а не в камере? И доставил ли Краса… то есть лорд-наследник, сюда других раненых? Старика? Красивую женщину с косами?

– Нет. Извини, но если он привез сюда еще кого-то, то ничего мне об этом не сказал. А если бы они были ранены, то я непременно бы про них узнал. – Целитель с любопытством посмотрел на Кирина. – Но камера? Клянусь Галавой! Почему ты, лорд, думаешь, что Дарзин де Мон посадил бы тебя в камеру?

У Кирина сдавило горло.

– Как ты меня сейчас назвал?

– Да, я знаю, – извиняющимся тоном произнес старик. – Никак не могу запомнить все эти титулы. Слишком редко ими пользуюсь. Терин постоянно меня за это упрекает. Когда Дарзин придет к власти, из-за них меня, наверное, убьют. Но, если честно, когда ты помог стольким младенцам из рода де Мон появиться на свет, сложно запомнить, что они уже выросли и даже самостоятельно ходят на горшок.

Кирин почувствовал, что его сердце затрепетало.

– Я не лорд.

– Прости, малыш. Не знаю, что тебе сказал Дарзин, и это меня не касается. Он хочет с тобой поговорить. Наверняка он все тебе объяснит.

Кирин подтянул колени к груди и обхватил их руками.

– Я не хочу с ним разговаривать. Его люди убили моего отца.

Старый лекарь вздохнул и поморщился.

– Кирин… Ты же Кирин, да?

Кирин кивнул.

– Мне жаль, что так вышло с человеком, который тебя вырастил. Вы с ним, очевидно, были очень близки, и я знаю, что тебе сейчас больно. То, что я хочу тебе сообщить, тоже причинит тебе боль. Если не желаешь слушать, дай знать, и тогда я замолкну и уйду.

– Можешь говорить все, что захочешь, но это не значит, что я тебе поверю.