Погибли без боя. Катастрофы русских кораблей XVIII–XX вв.

К началу 1917 г. на Север в состав флотилии СЛО были доставлены с Балтики и Дальнего Востока подводные лодки, которые были объединены в дивизион подводных лодок особого назначения. Это были малые устаревшие лодки. 26 апреля 1917 г. во время шторма подводные лодки «Дельфин» и «№ 1», стоявшие в базе рядом стало бить друг о друга. Ударами о подводную лодку «№ 1» на «Дельфине» расшатало сальники рулей и в лодку поступило большое количество воды, но она осталась на плаву. «№ 1» получила более серьезные повреждения и затонула. Летом 1917 г. лодку подняли, но после осмотра признали ее негодной и исключили из списков флота.

Миноносец «Живой» Морских сил Юга России (лейтенант Нифонтов) при эвакуации врангелевцев в ноябре 1920 г. из Крыма в Стамбул вышел из Керчи с 250 пассажирами. 15 ноября 1920 г. затонул во время норд‑остового шторма в Черном море. На поиски «Живого» из Босфора вышли русские и французские суда, но эсминца не обнаружили.

Серьезным испытанием для Красного флота стал переход в конце 1929 г. с Балтики в Черное море линкора «Парижская коммуна» (командир К. И. Самойлов) и крейсера «Профинтерн» (командир А. А. Кузнецов). Командир отряда – Л. М. Галлер.

Русские линкоры типа «Севастополь» (так до 1921 г. назвалась «Парижская коммуна») отличались сравнительно низким надводным бортом, практически не имели седловатости и развала шпангоутов в носовой части, и, кроме того, обладали построечным дифферентом на нос. В результате даже при незначительном волнении их носовая оконечность зарывалась в воду вплоть до первой башни.

Перед походом для улучшения мореходности в носу линкора была сооружена наделка, как оказалось еще больше ухудшившая его мореходные качества.

22 ноября отряд вышел из Кронштадта. Переход по Финскому заливу, Балтийскому и Северному морям прошел без каких‑либо происшествий.

Пройдя Английский канал, корабли 30 ноября у маяка Барфлер встретились с транспортами, ушедшими вперед. Океанская волна раскачивала корабли и транспорты, что значительно усложнило бункеровку. Чтобы не помять борта и не порвать шланги, корабли все время подрабатывали машинами, а при усилении ветра погрузку прекращали. Двое суток длилась эта операция.

Бискайский залив встретил корабли жестоким штормом. На океанских волнах сразу же проявились отрицательные свойства наделки. Линкор тяжело всходил на волну, а опускаясь с силой, ударялся наделкой о воду. От этих ударов содрогался весь его корпус. Вскоре появились трещины в наборе наделки. При этом принимаемые на бак массы воды крайне медленно удалялись за борт. Чтобы как‑то облегчить положение, около 23 часов 2 декабря пришлось изменить курс, однако при положении корабля лагом к волне сразу же началась значительная бортовая качка, доходившая до 30°, с амплитудой 8–9 сек., причем вода попадала через вентиляционные шахты во внутренние помещения.

Когда отряд шел против ветра «Профинтерн», имевший высокий полубак, легко всходил на волну. Но, к сожалению, генеральный курс вынуждал корабли идти лагом к волне. Крен крейсера достигал 40°. Не помогло и уменьшение хода. К вечеру 3 декабря от ударов гигантских волн на «Профинтерне» разошлись клепаные швы корпуса. В 6‑е котельное отделение стала поступать вода, одновременно вышел из строя водоотливной насос. Крейсер принял до 400 т воды. Л. М. Галлер вынужден был принять решение о заходе в ближайший порт и 4 декабря корабли вошли на внешний рейд Бреста. Экипаж крейсера своими силами начал ремонт. А шторм все усиливался, даже на внешнем рейде ветер достигал 10 баллов. Стоя на двух якорях, «Профинтерн» непрерывно работал турбинами «малый вперед». Через два дня ремонт закончился. Французские буксиры подвели к борту нефтеналивную баржу, но полностью восполнить запас топлива не удалось – на волнении рвались шланги.

Несмотря на неблагоприятные метеосводки и не желая задерживаться в Бресте, ожидая улучшения погоды, что сказывалось на сроках завершения похода и излишнем расходе топлива, Л. М. Галлер около 12 ч того 7 декабря отдал приказ о съемке с якоря. Корабли опять вышли в Бискайский залив. Шторм достиг ураганной силы – ветер до 12 баллов, волны высотой 10 метров и длиной – 100. Крен крейсера достигал 40°. Все шлюпки были разбиты. Особенно тяжелые повреждения получил линкор, который носом зарывался в волну. Наделка играла роль гигантского черпака, подхватывающего громадные массы воды, не получавшие стока и разливавшиеся по всей палубе. Палуба его скрывалась под водой по первую башню. Уже через 2–3 часа надломленная ранее носовая часть наделки под ударами волн отломилась, и развороченные части железа стали болтаться при каждом ударе волны о борт корабля. Одной из наиболее громадных волн была отломлена и сброшена за борт часть наделки форштевня, а оставшийся кусок массой около 3,2 т был переброшен через весь бак и, снеся правую часть волнолома, ударился о первую башню.