Поглощенное время (СИ)

Так что вернулся трувер в таинственный лес своего воображения и стал одну за другою угадывать и разгадывать тайны Короля Аластера и его Зеленого Братства. Было ему там скорее хорошо, чем плохо - не существовало ни злющего Эомера, ни утраты Пикси, ни расставания с Филиппом. Бежал Гебхард Шванк от опасности, как он всегда и поступал в прежней жизни своей. Филиппу он обещал, что, лишь заметит Пожирательницу, то "выступит, словно бы голос в хоре", но, если бы прямо сейчас демон проникла в его душу, он бы и этого не заметил. Наверное, бдительность его была притуплена событиями литургического цикла - скорбные песнопения Гибели Года сменились ритуалом Погребения Солнца, и посмертные, заживо, переживания стали привычными вообще для всех в Храме.

А потом, когда Погребальные Дни миновали, пришло затишье - Неделя Покойных по старому обычаю должна проходить так, чтобы живые молчали. И им бы говорили покойники.

Земля высохла, ее приморозило, и она звучала теперь, как древний шаманский бубен.

Видимо, епископ Панкратий сам воспользовался помощью или Зеленого Братства, или Зеленого Принца - и путь его был сокращен. Уже недели через три после его отъезда в ворота ворвался потный гонец и трижды ударил в гонг.

Подтянулись серые жрецы и свободные мастера, собрались в первом зале; туда сразу же вслед за гонцом пришел и Шванк. Рабы и служанки столпились в Преддверии, там же остались хромец Эомер и с ним - Филипп, так и давший знать о себе после второго возвращения с кладбища.

Гонец, уже одетый в белый траур, взошел на кафедру и объявил, что епископ Панкратий ранен в поединке с принцем Уриенсом и что теперь его медленно везут домой. Сказав это, воин тут же спустился и ушел в толпу. Спустя несколько мгновений толпа перетасовалась, и жрецы высшего клира, кроме Филиппа, собрались небольшою толпой у самой кафедры. Чуть посовещавшись, они развернулись в короткий ряд, а смиренный Акакий взошел на кафедру и временно принял полномочия епископа.

"Так, - думал Шванк, - значит, они уже успели отступиться от Панкратия, оставить его в покое, как они говорят... И успели выдвинуть самого безобидного: пусть, мол, Храм отдохнет. А Филипп - просто слишком молод или все-таки неугоден? Но Акакий, кажется, безопасен..."

Больше ничего не будет. Подчеркивая это, жрецы отправились в дальние залы, а воин и вслед за ним Шванк вышли в Преддверие. Там гонца за рукав перехватил Эомер, подобно нищему, сидевший у входа:

- Доран, Его преосвященство смертельно ранен, так?

- Да, дважды в кишечник.

- Ах ты!

- Везут медленно, не успеют.

- Кричит?

- Раньше кричал, сегодня уже умолк.

- Благодарю, Доран.

- А Уриенс убит!

- Туда и дорога...

Гонец деликатно высвободил рукав и с поклоном ушел. Филипп коснулся плеча сидящего:

- Идемте, учитель мой!

Шванк, стараясь не смотреть на них, проскользнул во двор. Но увидел все-таки - Эомер плачет молча, затылком и плечами, словно бы вытряхивая слезы.

Он вернулся и снова сел за свои писания. Так всегда - казалось ему - что-то происходит в Храме, и он, Гебхардт Шванк, почему-то должен как-то отвечать. И сейчас не станет - пусть отвечает Эомер! Пусть отвечает Филипп!

Но сегодня Зеленый Король и его рыцари почему-то отказывались совершать свои подвиги, скрывались в зарослях. Гебхардт Шванк, подневольный свидетель, вышел и увидел, как собирается в отъезд последняя, посмертная свита епископа, седлает самых крепких мулов: уезжали два врача (облегчить страдания умирающего, подготовить тело к погребению при дороге и привезти сердце Панкратия для погребения на холме), могильщик, кто-то из высшего клира, тот же самый гонец по имени Доран и Филипп в буром облачении, единственный родственник умирающего. Эти уехали, а Эомер остался и скрылся где-то под хранилищем Картотеки.

Спустя несколько дней (эти дни Шванк не работал - пил, спрятавшись у себя в гостинице) ранним утром вернулась сдвоенная свита епископа Панкратия - прежняя, военная, и новая, скорбная, но без него. Эомер вернулся к своему окну и начал ожидание. После полудня к нему явился Филипп и с поклоном передал свиток:

- Учитель - я все записал с его слов, но...

- Отчет о поединке, его причинах и последствиях?

- Да.

- Это Панкратий вызвал Уриенса, так? - прошипел Эомер.

- Да, учитель, - словно бы извинился Филипп.

- Идиот!

Филипп отдал свиток, снова поклонился и, пятясь, вышел. Эомер медленно прочитал документ, потом еще и еще раз. Окончив чтение, он подозвал Агнес и передал свиток ей. Избавившись от свитка, он отряхнул руки, вытянул ладони по столешнице, уставился в окно и оцепенел.

Гебхардт Шванк попытался вдохновиться отвратительной новостью и описать последний поединок Зеленого Короля. Но получалось уж никак не доблестно - мерзкий спрут и огненная боль, только и всего... Промучившись до позднего вечера, он заметил, что Эомера нет на привычном месте.

***