Погнали

Крисса звонит ближе к обеду, и разговор получается очень натянутым. Она говорит, что не хочет меня больше видеть. Она уже переговорила с Джеком, и он решил свести убытки к неизбежному минимуму, так что она уже заказала себе билет до Нью-Йорка. На ближайшие дни все билеты заказаны, так что ее самолет – послезавтра. Она передаст мне деньги на билет на самолет, а уж как я ими распоряжусь – мое дело. Я тут же решаю, что поеду на поезде или, вообще, на автобусе, а что останется, потрачу на наркоту.

Ситуация неразрешимая. Как я хочу обо всем забыть. А как же книга? Ну, машина сломалась. Проект закрыт в связи с форс-мажорными обстоятельствами. Мне кажется, я смогу кое-что сотворить из того, что у нас уже есть, но я не знаю, захочет ли Крисса работать со мной и дальше. Но сейчас мне не хочется этим грузиться, тем более, что первый вопрос на повестке дня – где достать джанка. Ладно. Пошло все к черту.

Знание – оно как деньги: не важно, много их у тебя или мало, ты все равно остаешься собой и стоишь так же близко к краю, как и в самом начале. Тебе всегда всего мало, если ты не довольствуешься тем, что есть, и тебе надо еще, тебе всегда будет хотеться еще, не важно, сколько ты наберешь. Но с собой тебе этого не унести. Когда ты умрешь. А ты уже умираешь – сейчас. Ты умираешь сейчас. И больше, чем ты уже знаешь, тебе не узнать.

Остался только большой синяк.

– Господи Боже…

Поразительная человеческая способность забывать о своих неудачах, не замечать свои недостатки, в упор не видеть свою судьбу…

Мы знаем, что происходит: все то же самое.

Но все равно интересно, чем все закончится. Только ты уже этого не узнаешь. Потому что ты умер.

Под эстакадой моста. Прячешься от дождя. Денег нет ни гроша. Куда они делись? Я теряюсь в догадках. Это "я" звучит как-то неправильно.

Стою перед тобой на коленях. Слова – на коленях. Этот тупой, оглушенный дурак. Кровь шумит у него в голове. Может быть, он сейчас рассмеется. Они готовы излиться наружу. Все слова. Все слова от начала времен. Конец – это слова. Слова облепили его, словно рой мошкары.

И вот он делает шаг назад, и выходит из этого облака, и попадает куда-то еще – он выходит из слов, как из ненужного мертвого панциря или из кокона, он вылезает головкой члена из крайней плоти, чтобы вернуться к той жизни снаружи, что за пределами нашего поля зрения. Все искажения, обезобразившие его облик в результате неточного описания, сшелушились, как старая кожа.

Наверное, все-таки это я.

Уже осень. Сегодня включили центральное отопление. В первый день, когда отопление только включают, теплый воздух в квартире всегда пахнет как-то особенно. Я так думаю, это сгорает пыль в трубах. Я люблю этот запах. Мне от него хорошо и спокойно. Я готов встретить все, что готовит мне завтра. Кстати, только что принятый метадон тоже очень способствует расслаблению.

Что касается книги, я ее напишу. Или не напишу, я не знаю. Я тут как-то закинулся спидом и написал две главы, после чего все заглохло. Я не знаю, что будет дальше. Поездка сорвалась. Мне придется ее выдумывать. Работы – еще непочатый край.

По тому, как дела обстоят сейчас… если есть пара-тройка пакетиков джанка, уже можно считать, что тебе повезло. И знаете, что? Это правда. Я всегда был везучим.