Погода нелётная

Шлёп! Девушка бросила скрученную верёвку в висящий на дереве мешок, и он влажно ударил о ствол. Маргарета прочавкала через грязь, присела рядом, глубоко склонив голову, будто пыталась перевернуться, чтобы быть с висящей под насестом виверной в одном измерении. По плащу стекали вниз капли.

— Да глупости, ты посмотри на шов.

Зашила Маргарета и правда хорошо, аккуратно. Да и заживало на виверне, как на собаке: место разрыва теперь выделялось только чуть вспухшей красноватой линией. Сколько прошло со дня падения — недели две? По всему выходило, что Рябине пора уже потихоньку подниматься в воздух.

Погода для первых полётов была, конечно, неудачная. Дождь так и шёл, унылый и мелкий. В лесу было тихо, и капли падали почти отвесно вниз, но в потоках над деревьями наверняка порывисто и неприятно.

— Не дури, — сурово сказал Макс и побарабанил пальцами по полотнищу.

Конечно, нащупать связь со зверем можно, вовсе не заглядывая ему в глаза. Макс попробовал — и натолкнулся на мутную пелену неприятия.

Холодное, липковатое чувство, будто упёрся руками в упругую оболочку, и теперь она пружинит под пальцами и топит их в слизи. За ней ощущалось тревожное, недовольное сознание, неприветливое, как нависшая над лесом дождевая туча.

Макс нахмурился. Обошёл боком, погладил мягко, зашептал что-то успокаивающее.

Рябина тряхнула башкой и ушла в свой кокон глубже.

Любой всадник умеет пробить такую стену так же, как умеет заставить виверну лететь туда, куда ей вовсе не хочется лететь, нырять среди страшных пылающих шаров, не пикировать панически от звука выстрела и даже идти на таран, если другого выхода не остаётся.

Да, Макс умел, — но он никогда не любил этого. Макс старался не насиловать зверей до тех пор, пока это было возможно. Полёт на виверне — это сотрудничество всё-таки; не то же самое, что дёргать рычаги машины…

Увы, эта не-машина совсем не желала сотрудничать. Рябина ловко переступила лапами по насесту и отвернулась от Макса. Из плотного кокона торчали только пушистые рыжие кисточки на ушах, — ими виверна почти касалась земли.

— Дай я попробую, — Маргарета пихнула его в бок.

Знаю я, как ты попробуешь, — хотел ляпнуть Макс, но проглотил эти слова.

Ему сложно было смотреть даже издали на работу с драконами, хотя когда-то он пробовал сам и знал: с ними по-другому и не получится. Он мог бы податься и в драконоводцы, ломать волю огромным безразличным махинам, которым совсем не хотелось таскать на себе транспортные контейнеры… но ломать Рябину? Хитрую красотку-Рябину, с которой Макс ощущал сложно выразимое родство?..

Ещё ему было как-то глубинно, странно неприятно от самой идеи, что какая-то там виверна — и не хочет летать с ним больше!..

Может быть, он всё-таки стукнулся головой слишком сильно.

Маргарета там временем устроилась перед замотанной в крылья мордой Рябины, погладила её пальцами, подёргала уши. Красно-рыже-жёлтый кокон взволновался и распушился. Виверна подёрнула крыльями, будто выворачиваясь из одеяла. Потом в руку девушки ткнулся наглый замшевый нос.

— Ты подкупила её клубникой, — уязвлённо сказал Макс.

Маргарета показала ему язык.

Может, Рябина была бы и не против новой порции клубники, но таких роскошеств для неё припасено больше не было, — Маргарета сунула ей в пасть пару стрел зелёного лука и на этом сочла задачу выполненной. Виверна встрепенулась, шерсть на морде поднялась, дёрнулись ресницы.

Долгое мгновение девушка и зверь смотрели друг другу в глаза. Потом Маргарета медленно отошла к стволу, а виверна принялась возиться и разминать крылья, разбив этим мрачную стену дождя.

— Она в порядке, — сказала Маргарета. Голос у неё тоже становился немного другой, хриплый и низкий. — Крыло не беспокоит, сознание чистое, сытая в меру. Взлетаем?

Макс тоскливо подумал, что чувствует себя обманутым мужем, от которого жена ушла к его же собственной любовнице, и вместе они укатили в отпуск на солёное озеро.

— Давай. Веди её пониже.

— Я не тупая, — обиделась Маргарета.

Рябина извернулась, взбила крыльями воздух, оттолкнулась от ствола — и слитным коротким движением взлетела, даже не коснувшись лапами земли.

— Как связь?

— Отличная.

Рябина выписала над поляной широкий мягкий круг, — если не знать, вовсе не заметно, чтобы с ней что-то было не так, но Макс легко различил зажатую моторику повреждённого крыла. Не трюковать ей больше… Но вот так, без изысков, — полетает ещё.

Макс огляделся, проверяя, не забыто ли что-нибудь. Навьючил на себя вивернье седло и мешок, украдкой порадовавшись, что сумки и ящик Маргарета увезла на своём старичке. Полюбовался тем, как девушка смаргивает, привыкая вновь смотреть своими глазами, и сосредоточенно наблюдает за кружением виверны в дожде.

— Ну, пойдём что ли? — бодро сказал он.

Шли молча. Маргарета следила за тем, как кружит над лесом виверна: подстраиваясь под человеческую скорость, она закладывала широкие величавые спирали. Крылья держали Рябину хорошо, и Максу даже казалось, что она по-своему рада размяться и оказаться в небе, пусть даже таком мокром.