Погоня за чёрным колдуном

– Ты не дурак. Просто запутался. Слушай, Эбайдин, я ведь не старше тебя, я сама мало что знаю и мало в чём разбираюсь, но там, где я жила, существуют сотни университетов, которые изучают вопрос имиджа! Это настолько тонкая наука, что немудрено ошибиться. Тебе всего лишь нужно вернуть уважение и преданность народа. А я постараюсь помочь тебе в этом настолько, насколько смогу. Ведь у меня, как я поняла, есть неограниченная свобода действия. Что бы я ни сказала, меня услышат и примут. А значит, я смогу вернуть им любовь к тебе.

– Ты сделаешь это для меня?

– Конечно, сделаю. Я видела твою душу – ты добр и отважен. Тебе всего лишь не хватает опыта и уверенности, а это дело наживное.

– Что такое «имиджа»?

– Это твой образ, то, как видят тебя люди. То есть тигры. А тебе нужно, чтобы они видели, какой ты на самом деле. Что ты смел, честен и глубоко верен своему народу.

– Но как? Я же всеми силами стараюсь показать им свои добрые намерения! Но теперь этого уже никто не видит.

– Ты уверен?

Красный замялся, а я улыбнулась ему:

– После нашего поединка многие уже поменяли своё мнение. Я думаю, нам осталось ещё немного для того, чтобы вернуть тебе доброе имя.

– Да, это было бы здорово, – он тоже улыбнулся, но как-то невесело, – но дело в том, что, помимо этого, есть ещё проблемы, с которыми у меня не получается справиться.

– Какие?

– Это… я не знаю, как объяснить, – теперь красный ещё больше посерьёзнел, пытаясь подобрать слова. – Об этом говорил ещё Хартхор. С каждым годом тигрят рожается всё меньше. Я бы с радостью взял вину на себя, на ошибки своего правления, но это началось ещё до моего рождения. Мы стараемся об этом не распространяться, но народ видит, что что-то не так. При моей бабке здесь жили три тысячи тигров, теперь же не насчитывается и одной. Мы вымираем. И я ничего не могу с этим сделать! Ни я, ни Натор! И самое страшное, что мне, из-за моей долгой жизни, скорее всего, предстоит увидеть, как погибнет Сидиен…

– А вот это уже проблема! – я озабоченно почесала затылок. – Пожалуй, нам нужно пригласить Натора для этой беседы, ты ведь не возражаешь?

– Нет. Раз ты говоришь, что я могу ему доверять…

– Да, Эбайдин, ты всё-таки дурак! – улыбнулась я ему.

– А почему ему можно, а мне нет? – Асфири полыхала праведным гневом у ворот замка, грозя поцарапать ещё безбородое личико молодого стражника. – Я – подруга Синего тигра! Ты должен впустить меня тоже!

– А как же я?! – подбежал Элни, услышав крики аж из конюшни, где обхаживал своего Мохнатика, вернувшегося с прогулки в поле. Конечно за время их расставания, меланхоличного пони миновали все беды и неприятности, облившие нас с головой ведром помоев, но всё же он никак не мог доверить своего верного скакуна каким-то там громадинам с хвостами. Но у дверей замка творился какой-то непорядок, и его обязательно нужно было проконтролировать. – Почему это меня никто не позвал?!

– Вот именно, Фирус, ты должен пропустить нас! Натора ведь пустили! А я с ней знакома намного дольше, чем он! – Асфири стала нос к носу со смутившимся пареньком, и сложила руки на груди, показывая свою непреклонность.

– Что там происходит? – над крыльцом показалась голова Эбайдина. Асфири задрала голову к балкону, на который не посчастливилось выйти красному, и обрушила гнев на него:

– Этот молокосос смеет не пускать нас к Аябэль!!!

– Вообще-то этот «молокосос» старше тебя на три года, и он выполняет мой прямой приказ: не пускать в замок никого!

– А мы тут при чём?! – заверещал фирь. – Мы не кто-то из «никого», мы – друзья Даши! Ой. Вернее Аябэль. Так что пусть эта ушастая морда пропустит нас, или я за себя не отвечаю!!!

Эбайдин обречённо вздохнул, и махнул рукой Фирусу, чтобы тот посторонился. Конечно, ведь разъярённый фирь, это грозное оружие, как тут не испугаться?

Я повернула голову к распахнувшейся двери и встала навстречу друзьям. Как я рада, что эти весёлые мордашки не оставляют меня. В их обществе как-то казалось, что всё будет хорошо.

Натор лишь укоризненно покачал головой, двигая стул, чтобы освободить места за столом.

– А что, мы ужинать не будем? – невинно осведомился фирь.

– Нет, Элни, – улыбнулась я ему, – пока рано. У нас есть дела, которые нужно обсудить, а потом и поедим.

– Так у вас тут тайный совет?! – глаза Асфири засияли. – Я так и знала! Значит, мы правильно пришли! Почему вы нас сразу не позвали?

– Ну, собственно, мы вас вообще не звали, – бестактно заявил Эбайдин, лицо фиря пошло красными пятнами, и мне пришлось заступиться.

– Элни, просто у нас тут очень серьёзный разговор. Это касается судьбы Сидиена. Но, конечно, ты и Асфири имеете право присутствовать, это ведь вы привели меня сюда. Если, конечно, тебя не утомят разговоры о политике…

– Я же говорила! – опять просияла Асфири, устраиваясь на стуле подле Натора.

– Ну что ж, тогда продолжим, – Эбайдин вновь уселся рядом со мной.

– Да, пожалуй, – вздохнула я. – Натор, что ты раскопал?

– А что вы обсуждаете? – фирь нахально схватил оставленный по чьему-то беспечному недосмотру кусок булки с тумбочки у стены, к которой прижимался его стул. Наверное, я разбросала.