Погоня за «ястребиным глазом». Судьба генерала Мажорова

Ночью эшелон тронулся в путь. Ехали достаточно быстро. На третий день стало холодать. А одеты радиоразведчики были совсем не по-зимнему: нижнее белье из бумазеи, хлопчатобумажные гимнастерки и бриджи, ботинки, обмотки, на голове — пилотки.

Такое обмундирование мало чего стоило при понижении температуры. И Юрий это хорошо знал. В 1940 году они готовились к параду на 7 ноября. Тренировались в такой же летней форме. А в ночь с 6-го на 7-е резко похолодало, и даже выпал снег. Однако команды одеть шинели не поступило. И участники парада долгие часы мерзли на площади, а потом на ватных, застывших ногах, с трудом прошли мимо трибуны. На следующее утро добрая половина учебной роты слеша с температурой.

Едва успели пересечь Казахстан, как начались затяжные, холодные дожди. В Ульяновске пошел снег, температура опустилась ниже нуля.

Особенно не повезло тем бойцам, которые попали в команду охранения. Они ехали на открытых площадках, под ветром и снегом. Менялись каждые полчаса, но это не помогало. Практически все прибыли в конечный пункт с обмороженными ногами.

Правда, та же отвратительная погода помогла в другом — их эшелон не бомбили. Как говорят, не бывает худа без добра.

9 октября 1941 года, миновав город Ковров, 490-й дивизион радиоразведки, выгрузился у эстакады и занял место какого-то кавалерийского подразделения, недавно убывшего на фронт.

Температура воздуха упала до минус десяти градусов. Чтобы не замерзнуть окончательно, бойцы стали разводить костры. Однако к ночи небо прояснилось, и немцы дали первый фронтовой урок необстрелянным радиоразведчикам. Тут же прилетели несколько фашистских самолетов и бросили бомбы на их костры. К счастью, промахнулись.

У этих костров грелся и младший командир Юрий Мажоров. Таким было его первое знакомство с фронтовой действительностью.

«Я — НАЧАЛЬНИК, ТЫ — ДУРАК!»

Жизнь на фронте — не сахар. Даже если ты не на переднем крае. Это хорошо прочувствовали радиоразведчики 490-го дивизиона. После налета немецких самолетов костры были срочно погашены, а командиры и бойцы бросились на поиск хоть какого-то жилья. Ведь где-то же ютились их предшественники-кавалеристы. И вправду, вскоре на опушке леса обнаружили добротные землянки, с нарами в два яруса. Натаскав хвойных веток на пол, застелив нары плащ-палатками, радиоразведчики получили вполне сносное жилье. Конечно, это не казарма в теплом Ташкенте и не дом отдыха в живописной Фирюзе, но ночевать вполне можно.

В одной землянке развернули радиоприемники, в другой — обосновался оперативный отдел. Командование торопилось — пора начинать боевую работу. Однако фронт преподнес свои сюрпризы.

После того как две группы радиоразведчиков дивизиона с пеленгаторами вышли на фланги, километров за сто от штаба, с ними попытались установить связь. Развернули радиостанцию РСБ. Ждали день, второй. Эфир безмолвствовал. Причина оказалась достаточна проста: наши рации работали на коротких волнах до 75 метров. А на этих волнах прямая связь возможна только на небольшие расстояния, так как волны быстро затухают, поглощаемые наземными объектами.

В Средней Азии все обстояло иначе, ведь отражение волн от ионосферы зависит от солнечной активности. А какая солнечная активность поздней осенью в Подмосковье? Однако прежде никто об этом не подумал. Во всяком случае, никаких инструкций, документов на эту тему в дивизионе не было.

Мажоров доложил свои соображения командиру дивизиона. Ответ начальника не блистал оригинальностью: «Нет связи? Налаживай связь!»

Легко сказать, да не легко сделать. Но приказ надо выполнять. И Юрий провел первую в своей жизни «научно-исследовательскую работу». Он решил опытным путем установить, — на что способна радиостанция РСБ в деле обеспечения связи на расстоянии в 150 — 200 километров, в условиях работы в Подмосковье, в зимнее время.

Ведь на этот вопрос в ту пору никто ответить не мог. Во всяком случае, в их дивизионе.

Итак, Мажоров каждый час вечером, начиная с 18 часов, передавал сигнал. Он длился всего одну минуту и увеличивался на длине волны с 30 до 75 метров. Этот отрезок Юрий проходил за десять минут. По его указанию радиопункты вели регистрацию принятых сигналов.

Хватило двух суток на проведение эксперимента, чтобы сделать неутешительный вывод: радиостанции РСБ в вечернее и ночное время не способны обеспечивать радиосвязь. Их диапазон частот для этого не годится. Таким образом, радиосвязь можно было осуществить только днем.

Начальнику оперативного отдела дивизиона не оставалось ничего другого, как при постановке боевых задач учитывать это крайне неприятное обстоятельство.