Погоня за панкерой

Но по декрету вашего кузена ни одна женщина, зеленая, красная или другого цвета, не может быть отправлена на арену. Низкий обычай пятнать песок кровью женщин ради развлечения толпы на Барсуме уничтожен. Насколько мне известно.

Неторопливая речь Ках Кахкана прекратилась, и я подумал, что тема исчерпана. Интересно было бы узнать, какое ужасное преступление совершил этот здоровяк, что ему пришлось пятнадцать раз сражаться на арене вместо того, чтобы отправить дело на пересмотр в Апелляционный суд. Однако оказалось, что он всего лишь собирался с мыслями и выстраивал их на английском.

– Осужденных преступников, желающих сыграть в кости с Иссой на арене, было немного. Толпа начала скучать, и королевские доходы упали. Но у нас есть пословица: «Где есть желающие покупать, всегда найдутся и продавцы». У землян есть такая пословица… могу я спросить?

– Некоторые так и говорят. Или что-то похожее, – я подумал о бесконечных попытках правительства отрицать этот трюизм… и о черных рынках, которые неизменно возникают вопреки подобным попыткам. Но я вовсе не собирался расписывать барсумцам недостатки родной планеты.

– Я стал продавцом. Я вылупился… – большой парень оборвал сам себя. – Простите. Совершенно негостеприимно утомлять разговорами капитана и его принцессу. Моя жизнь была скучна.

– Продолжай! – воскликнула Дити. – Нам не скучно. Мы чужаки в стране чужой. То, что для тебя скучно, нам кажется новым и интересным.

– Принцесса говорит правду, Ках Кахкан.

– Да, Ках Кахкан. Если ты прямо сейчас нам не расскажешь, как ты из своего инкубатора попал на арену, а оттуда в «Америкэн Экспресс», то я спрыгну с этого тоата и пойду пешком! Кстати, как его зовут? Или ее? Это кобыла или жеребец?

Тут Дити явно вышла за пределы словаря Ках Кахкана, он замялся и попытался извиниться. Я объяснил, что она хочет узнать пол животного, но даже для этого несложного вопроса мне пришлось напрячь наш общий словарь почти до пределов.

– Она – это она, – сообщил Ках Кахкан.

– И как ее зовут? – уточнил я.

– У тоатов не бывает имен – они же не разговаривают. Я посылаю ей мысли. Она… (пробел)

Я ничего не уловил, кроме того, что животное пискнуло точно канарейка, удивительно музыкальный звук для такого массивного существа. Но Дити откинулась назад и повернула голову, чтобы прошептать:

– Если бы я была леди, я бы покраснела. Какая сильная эмоция.

– И какая?

– Чувство, очень сильное, и заканчивается чем-то вроде «если бы она еще умела готовить!». Не пойми меня неверно, все платонически… и механически невозможно. Однако страстно-платонически… и сильно. И взаимно. Между ними сильная эмпатия.

– Дити, ты слышишь мысли? Телепатия?

(Поскольку я ничего не уловил, я не знал – беспокоиться мне или радоваться.)

– Что? Небеса, нет! Но я иногда ощущаю эмоции. На этот раз они согрели меня до самого пупка. Между ними такое прекрасное взаимопонимание. Они не могут быть в одиночестве, потому что принадлежат друг другу, – тут Дити повысила голос, чтобы он не потерялся во встречном ветре, и сказала: – Ках Кахкан, поскольку мы, земляне, не можем посылать ей свои мысли, могу я предложить ей имя? Каннот Кук[99].

– Но принцесса, у женщины не может быть двойного имени.

– У моей кузины Деи Торис два имени.

– Но она императрица. А (пробел) – тоат.

– Животные могут носить имена, и у них должны быть имена. У нашего кузена Вождя есть калот[100] по имени Вула. Ведь так и есть? Впрочем, я могу предложить и одно имя. Чтобы оно было созвучно твоему. Вот… Канакук. Ках Кахкан и Канакук – они хорошо звучат вместе?

Наш большой друг с явным удовольствием повторил:

– Ках Кахкан и Канакук, – тут его животное снова испустило тонкий писк канарейки. – Принцесса, вы даете свое благословение? Я могу так ее называть?

– Ты хочешь, чтобы Дея Торис выпустила указ?

– Нет, нет, нет! Не посмею. Но ваше благословение сделает все законным.

– Принцесса Дити благословляет твоего тоата именем «Канакук».

Тоат повторила свою трель.

– Я сказала, – добавила Дити. – Она уже знает свое имя! Попробуй ты, дорогой!

Я сомневался, но попробовал:

– Канакук.

И наш скакун снова издал пронзительный звук.

– Ура! – Дити начала хлопать в ладоши.

– Черт! Держись за ремень!

– Извини, дорогой, я забылась, – она торопливо схватила ремень для подпруги. – Ках Кахкан, ты попробуй. Назови ее по имени.

– Канакук.

Тоат не заставила себя упрашивать и выдала те же три ноты.

Наш большой друг возбужденно завопил и повторил «Канакук», на что немедленно получил ответ.

– Спасибо! Спасибо! – зеленый гигант едва владел собой. – Принцесса! Канакук!

Канакук вторила ему.

Дити может заводить друзей где угодно, среди людей и среди животных тоже. Однако тут она пробормотала:

– Меня просто бомбардирует их эмоциями… от этого я сама слишком возбуждена! А сейчас для этого не время и не место. Помоги мне сменить тему.

– Конечно. Я тоже слишком устал.

– Муж мой, это обычная отговорка: «дорогой, у меня болит голова». Но у меня голова не болит.

– Убери насмешку из голоса, девчонка! Ках Кахкан, ты начал говорить: «Я вылупился…» и на этом прервался.