Погоня за радугой

— Для меня тоже. Послушайте… — Дэвид помолчал. — У меня к вам одна просьба.

— Все что угодно!

— Пожалуйста, не упоминайте при Стейси Грэма. Ни в коем случае.

Брови Розмари приподнялись, рот понимающе округлился.

— О! Новая история? Бедняжка!

— Нет. Дело в ее сестре. Это долго объяснять, — поморщился Дэвид. — Просто не упоминайте Грэма, вот и все.

— Хорошо-хорошо. Я буду нема как рыба.

— Я очень благодарен вам за понимание, Розмари.

Он наконец впустил ее в дом и провел в столовую, примыкавшую к кухне. Там Стейси уже почти закончила все. Дэвид глазам своим не верил. Он столько лет не видел в этой комнате по-настоящему накрытого к ужину стола, что теперь ему казалось, будто это сон.

Обычно, когда приходила Розмари или кто-то из друзей, Дэвид заказывал блюда из ближайшего ресторанчика. Там готовили вполне неплохо, и все были удовлетворены. Иногда кто-нибудь из жен друзей ненадолго воцарялся на его кухне, но это являлось скорее исключением из правил. А так вот просто, по-домашнему, и вместе с тем блестяще столовая не выглядела уже очень давно.

Искрилась вымытая до блеска посуда, сияли столовые приборы, в центре стола, покрытого льняной белой скатертью, стояла ваза с цветами. Кажется, эти мелкие белые розочки растут здесь же, в саду… Уже смеркалось, и Стейси зажгла лампу над столом. Яркий круг света словно очерчивал пространство посреди комнаты. Островок уюта.

Так бывало, когда еще была жива мама. У Дэвида защемило сердце, и он поморщился. Стало хорошо и вместе с тем неприятно, как будто старую рану разбередили. Так оно и было в общем-то.

Стейси, только что поставившая на стол корзинку со свежим хлебом, заметила выражение его лица.

— Все в порядке?

— Все хорошо, — уверил ее Дэвид. Не стоит обижать ее.

— Добрый вечер, Розмари! — Стейси улыбнулась гостье. — Я так рада, что вы зашли.

— Да бросьте, милая, вы ведь меня еще совсем не знаете, — мелко засмеялась Розмари. — Вдруг я старая ворчунья и надоем вам своими разговорами через пятнадцать минут?

— Вы не похожи на ворчунью и уж тем более на старую, — не согласилась Стейси. — Садитесь, миссис Боунс.

— Розмари, называйте меня так. И, возьмите, это для вас.

— Те самые пирожки? — заулыбалась Стейси.

Дэвид переводил взгляд с одной женщины на другую. И как им удается так быстро находить общий язык? Восьмое чудо света.

Он предоставил Стейси возможность хозяйничать. Она как-то удивительно и сразу вписалась в его дом, как будто всегда здесь жила. Конечно, она чувствовала себя немного неловко и не знала, где лежат некоторые вещи, но быстро осваивала новую территорию. Интересно, это свойство всех женщин? Он еще ни разу не проверял.

Бывало, Дэвид приводил к себе подружек и они оставались на день-другой, но еще ни разу ни одна не считала себя его будущей родственницей, а потому не вела столь свободно. Даже те, которые демонстративно принимались хозяйничать. Ну, с такими он быстро расставался.

Дэвид не любил демонстративности во всех ее видах. И потому ему понравилась Стейси: за эти два дня ничего не произошло, что доказывало бы, что она хитрит или притворяется. Вот сам Дэвид лжет ей, хотя в общем-то почти ни слова неправды не говорит, но все равно это вранье. Самое настоящее. И это становилось ему неприятно. Раньше его такие вещи мало задевали, он справлялся с ними как с обязанностью. А теперь…

Наконец все расселись, Стейси поставила на стол блюдо с цыпленком в вине. Пахло, как и раньше, умопомрачительно. Дэвид еле дождался, пока Стейси положит ему на тарелку его порцию.

На вкус это было еще лучше, чем на вид и запах, так что некоторое время Дэвид не принимал участия в беседе.

Стейси внимательно смотрела, как хозяин дома уплетает цыпленка и во второй раз тянется за добавкой. Хорошо, что она приготовила побольше. Дэвид съест как минимум половину.

Стейси еле заметно улыбнулась. Лола, конечно, готовит гораздо хуже, но кое-каким рецептам Стейси ее научила. Так что она надеялась, что сестренка не ударит в грязь лицом.

Розмари оказалась отличной собеседницей, и Стейси незаметно для себя разговорилась. Дэвид сначала был занят едой (видимо, сильно проголодался), но затем присоединился к беседе. Стейси с подачи Розмари рассказала о Чикаго, стараясь не упоминать о Лоле и о непростой семейной ситуации, которая возникла недавно и непосредственным участником которой являлся Дэвид. Как бы ни были хороши отношения между соседями, некоторые вещи рассказывать не следует, во всяком случае пока. Если у Дэвида хорошие отношения с Розмари, то он непременно пригласит ее на свадьбу.

С Чикаго беседа перешла на искусство, и Стейси незаметно разгорячилась, спорила с Розмари, которая оказалась весьма эрудированна. Они не сошлись во взглядах на творчество Густава Климта. Дэвид улыбался и отделывался междометиями, но видно было, что спор доставляет ему удовольствие. Под разговоры цыпленок как-то незаметно закончился, пришло время десерта и пирожков с малиной. Попробовав сей шедевр кулинарного искусства, Стейси тут же попросила у Розмари рецепт…

Короче, Розмари ушла почти в одиннадцать, поблагодарив за чудесный вечер.