Погоня за сокровищем

Кто знает, что было бы с ней, если бы по дороге ей встретился не Альен Литин, а совсем другой человек. Ведь, принимая его предложение, девушка вновь была преисполнена излишней веры в себя. На что она надеялась, когда решилась выдавать себя за юношу, оставшись одна среди множества мужчин? И вновь хвала Всевышнему, что о том, что она девица, узнал Альен. Сейчас ее обида на то, что он все понял и молчал, даже не намекнув ей, казалась глупой и надуманной. Следовало сказать спасибо, что промолчал, не воспользовался ситуацией и сделал все, чтобы никто кроме него не догадался, сумев позаботиться о недотепе, ввязавшейся в сомнительное предприятие.

Ради нее он прыгнул на бриг папеньки, не убоявшись остаться наедине с бывшей пиратской командой. И вновь встал на защиту, не позволив капитану Лоету по-свойски разобраться с блудной дочерью, которая, стоит быть честной с самой собой, заслуживала отменной трепки. И все же она ее не получила, потому что рядом всегда был Альен. Сколько колкостей и пренебрежения он вынес от папеньки, продолжая охранять ее? И чем отплатила Тина? Обидами, унизительными ударами, глупыми обвинениями и криком: «Я тебя ненавижу»? Что он сделал такого, чтобы она его ненавидела? Родился привлекательным, из-за чего в него влюбилась освобожденная девица, к которой его привела Тинина неразумность? Все ее обиды были продиктованы не чем иным, как ревностью.

И тогда Тина оценила все, что происходило между ней и Дином на глазах Альена, когда девушка в очередной раз находила повод для новой обиды. Мадемуазель Лоет представила себя на его месте, со всей отчетливостью понимая, что должен был чувствовать молодой человек. Да она бы не вынесла и сотой доли своих чудачеств! А он не отвернулся, не отказался… не разлюбил.

— И как же ты все это вытерпел, если я оскорбилась только из-за то, что ты нес на руках девицу, которая от страха не могла идти? — спросила тогда Тина. — Ох, Всевышний, как же глупо…

Обдумав все это, Адамантина Лоет, девица восемнадцати лет от роду, приняла себя. Она не ударилась, как обычно, в самобичевание, ее щеки не пылали от стыда. Нет, все это была она, и никто другой. Клясться измениться — пустое, потому что это попытка отказаться от себя. Это неверный путь. Нельзя отказаться от своей натуры, потому что это ведет к бегу по кругу. Фундамент уже сложился, и от него никуда не деться. Она, Тина Лоет, такая, какая есть. Такой ее принимают родные, такой ее принял и полюбил Альен, и девушка тоже приняла себя такой. Но фундамент уже сложился, и стоило строить дом дальше. Пора топтаться на месте миновала, и Тина знала, что она уже не станет прежней. Маленькая девочка, сидевшая на чужой яблоне, осталась в прошлом. Зарекаться, что в жизни мадемуазель Лоет еще будут спорные и даже безрассудные поступки, тоже было глупо, потому что даже они являлись кирпичиками в ее фундаменте. Но, как сказал папенька, все в ее руках.

Тина наконец постигла смысл наставлений отца и слов Альена. Ничто не научит ее лучше, чем собственные шишки. Ей дают советы, ей подсказывают, нужно просто научиться слушать и делать выводы, не опираясь на свою самоуверенность. Пора учиться различать, что в жизни важно, а что — всего лишь блажь. Пришла пора учиться на тех уроках, которые преподает жизнь. Папенька верно сказал, нужно учиться нести ответственность за свои поступки, дела и решения. И хватит прятаться за шорами детских фантазий — реальность оказалась намного жестче, чем рисовалась в байках папеньки и моряков. Это в историях все романтично и красиво, а в жизни умирают. И пусть пока смерть коснулась знакомых, но чужих ей людей, но Альен уже дважды был ранен за время этого путешествия.

Мадемуазель Лоет с дрожью вспоминала, как, очнувшись в карете связанной, она дрожащим голосом спросила:

— Что с молодым человеком, который был со мной? — Этот вопрос отчего-то оказался важней, чем вопрос о том, где она и что с ней будет.

— Это она о том сопляке, которого ты подстрелил? — спросил один пират, и второй ответил:

— Да.

Мир в то мгновение померк перед глазами Тины. Она вдруг представила, что Альена больше нет, и в душе разлилась ледяная пустота, заморозившая даже ток крови по венам и артериям. Девушка не кричала, не пыталась кидаться на пиратов, не обвиняла, не оскорбляла, она просто застыла, глядя в одну точку, а в голове с назойливостью мухи крутился только один вопрос: «Как мне жить без него?»

Ее привезли в порт, развязали и пригрозили пристрелить, если она закричит или попытается бежать. Впрочем, бежать у нее бы и не вышло: оба пирата плотно сжали Тину с обеих сторон, кучер пристроился сзади, ткнув в спину дуло пистолета. Она послушно шла, слабо осознавая происходящее. Потом пришел Ржавый, сел напротив и что-то говорил, мягко и вкрадчиво, повторив несколько раз, что ей ничего не угрожает до тех пор, пока девушка будет вести себя хорошо. Наверное, поэтому Тина и запомнила эти слова. И ожила она лишь в тот момент, когда услышала голос папеньки и Ржавый подтолкнул ее, велев:

— Покажись отцу.