Поговори со мной… Записки ветеринара

Выбравшись из-под обломков, я добрался до двери, распахнул ее и огляделся. Две клетки с антилопами гну, которые стояли одна за другой, аккуратно срезали мою буржуйку и благодаря этому притормозили. А вот из четырех клеток с каннами устояла только одна. Помню, что я их поставил на место как-то очень легко. Обе гну и три канны выглядели неплохо. Только у одной гну немного кровоточил нос. А вот самая маленькая из канн – наверное, годовалый теленок – лежала в очень неестественной позе со свернутой шеей. Звуки, которые она еще издавала, не предвещали ничего хорошего. Пока я выдергивал гвозди, которыми был фиксирован шибер клетки, она и вовсе затихла.

Одежду свою в этом бедламе мне сразу найти не удалось, поэтому к начальнику сортировочной я явился прямо в трусах, чем поверг в полный шок тамошний женский персонал. И хотя они для виду сразу все прикрыли ладошками глаза, через пальцы все же с любопытством меня разглядывали. Я не стал их долго смущать и, очень сухо сообщив о произошедшем, попросил вызвать местного врача для совместного составления акта о случившемся.

В результате антилоп прибежала смотреть чуть не вся сортировочная.

Названия станции не помню, да и вспоминать не хочу. Просто путейщики не увидели надпись. Какая теперь разница!

Вот так, проделав долгий путь из Берлинского зоопарка (похоже, там у них все так хорошо поставлено, что размножаются практически все животные, в том числе и канны), маленькая антилопа осталась навсегда где-то на границе Казахстана и Узбекистана, а мы поехали дальше.

Какое-то время я горевал и думал: проснись я на пять минут раньше – и мне удалось бы сберечь маленькую канну. Эта мысль долго не давала покоя. Поэтому остаток пути почти не запомнился. Кстати, раз уж мы о грустном, забегая вперед скажу и всем остальным антилопам тоже не удалось продолжить удивительную цепь рождений и смертей. Еще две канны погибли через пару лет во время эпизоотии ящура. Кстати, кроме этих «африканцев», от ящура больше никто не погиб, хотя некоторые и переболели в легкой форме (хотя прививки делали всем!). А оставшихся двух белобородых гну и одну канну съели сотрудники зоопарка после перестройки, во время гражданской войны в Таджикистане. Слава богу я этого времени уже не застал!

Ночами было уже не так холодно, как раньше, и я обходился без буржуйки, которую срубило клеткой и довольно сильно покорежило. Чай бегал пить к соседям. Кстати, их тоже собирались «кувыркнуть» с горки, но путейщики, увидев выскочившего сопровождающего в одних плавках, догадались, что совершили оплошность, и успели поставить башмак под вагон с коровами.

Из оставшегося пути помню, что на одной из станций очень выгодно выменял у корейцев на оставшийся уголь два мешка отличного лука. Они просили и сена, но немецкое сено я зажал, так как посчитал, что привыкать к азиатским кормам антилопам будет легче на родном сене.

Вот, пожалуй, и всё про это самое долгое путешествие.

Ах да! В вагоне с антилопами я ехал ровно двадцать восемь суток.

Поговорим о наших баранах…

Коли уж зашла речь о копытных, хочется рассказать и об остальных наших «баранах».

Это не хищники, а чистые вегетарианцы, вроде бы серьезной опасности не представляют, но хлопот нам тоже доставляли немало.

В зоопарке обитали семь бухарских оленей – одна из разновидностей оленя благородного. Одно название уже само за себя говорит – удивительно красивые и грациозные животные. Но те животные, что мы видим в зоопарке, как правило, очень отличаются от тех, что есть в природе. Хотя бы потому, что в зоопарках у оленей обычно растянуты сроки линьки, да и ободрать прошлогоднюю шерсть бывает негде – деревьев-то нет, и поэтому они почти все время выглядят облезлыми. Ну а если у них еще по бокам торчат маклаки, за которыми проглядывает так называемая голодная ямка, то это и вовсе не олени, а что-то вроде обычной козы, только другого цвета и размера.

Настоящих оленей мне довелось увидеть в Рамитском заповеднике, а потом в Тигровой балке. И должен сказать, что я был не менее поражен, чем тогда, когда впервые столкнулся в горах с медведем.

При встрече с настоящим, диким оленем я в первую секунду подумал, что этот зверь только что спрыгнул с палехской шкатулки. У них действительно такие округлые формы, и сами они блестящие и лоснящиеся, с длинными, стройными ногами. В зоопарках мне встречались только мосластые.

Особый разговор – это их царственная походка. Причина столь гордой осанки весьма проста. Рога некоторых видов оленей достигают пятнадцати и более килограммов (правда, у наших бухарских они весили раза в два меньше). Имея такую корону, невозможно ходить с опущенной головой – шея устанет. Поэтому зверь находит для своих рогов самое равновесное положение. Семенить с таким грузом не получится, и движения становятся плавными, растянутыми, как в замедленной съемке. И когда олень бежит, кажется, что он плывет или парит по воздуху, лишь только слегка касаясь земли копытами.