Поговори со мной… Записки ветеринара

Естественный вопрос – зачем мне вообще это было нужно? Ответ простой. Именно на козероге (у него весьма удобные для того рога) мне хотелось потренироваться в ловле других копытных, определиться с методикой. Козерог – крупный козел, но по сравнению, скажем, с африканскими гривистыми баранами и уриалами довольно неповоротливый. А манера бодаться у них примерно одинаковая. Вот мне и захотелось отработать приемы ловли, чтобы перейти затем к более крупным и проворным.

Однако тумаков козерог мне надавал как следует, хорошо хоть ребра остались целы.

Через неделю синяки прошли, я немножко поразмыслил и решил попробовать другой способ. Еще с весны, сезона дождей, в лечебнице валялся мой старый зонтик – ну очень старый, очень большой и уже даже кое-где дырявый. Я нарисовал на нем белилами два громадных глаза и зубастую пасть. А спицы и волнистая линия по краю зонтика естественным образом превратили его в какое-то доисторическое чудовище. Ну думаю, сейчас пойду удивлю своего козла. Расчет был прост: козерог примется бодать зонтик, а я его тут и поймаю за рога.

Захожу в загон. Зонтик, естественно, пока держу закрытым. Козерог остановился напротив и, слегка наклонив голову набок, вопросительно смотрит: «Тебе чего, брат, в прошлый раз мало показалось?»

– А что ты скажешь на это? – отвечаю я и раскрываю перед его носом зонтик.

Козерог несколько мгновений стоит, вытаращив глаза, не шелохнувшись, а потом начинает медленно оседать на задние ноги и падает замертво!

Я в шоке! Бросаю зонтик и пытаюсь прослушать козлиное сердце. Оно очень тихо и медленно, но работает! Но такое впечатление, что он не дышит. Делаю искусственное дыхание. Секунд через тридцать, к моему великому облегчению, он начинает дышать сам. Но вставать пока даже не пытается. (Этим безобразием я занимался уже после закрытия зоопарка, и, кроме сторожей, на помощь позвать некого. Я остался один на один со своей глупостью.)

Вставать козерог никак не хотел. Я бегом в лечебницу. Решил ему экстренно ввести в сердце адреналин.

Но стерильных иголок не обнаружил. Оставалось одно простое, но действенное средство – влить через зонд сто граммов разбавленного спирта. Когда я вернулся к козерогу он лежал в той же позе, в которой я его оставил.

Но эти несколько граммов разбавленного алкоголя через несколько минут подняли козерога на ноги. Он уверенно поднялся и застыл посередине загона, не обращая на меня внимания. Да и вообще было такое ощущение, что стоит только его тело, а сам козерог пока где-то в другом мире.

Я наломал веточек яблони и положил под носом. Листики он сразу признал съедобными и быстро начал их перебирать губами. Понаблюдав за ним еще с полчаса и убедившись, что он вполне жив, я поплелся домой. Зонтик я выкинул на помойку и больше никогда не пытался прибегать к столь эффективному средству защиты.

На следующее утро козерог меня признал. С немалым удивлением для себя я отметил, что у козерога зрачки ну не то чтобы квадратные, а несколько прямоугольно вытянутые, но не круглые – однозначно.

Впрочем, может, это только у нашего… после моего зонтика?

А ловля уриалов (это такие небольшие козлы) так и осталась непростой задачей, у них в вольере я еще раз испробовал силу удара копытных. На этот раз Александр набрасывал лассо, а я пытался перехватить барана на ходу. Каждый раз, делая головокружительные пробежки по стенам вольера, уриалу удавалось забежать в небольшое помещение с открытым дверным проемом, где они прятались от дождя и непогоды. С разбега уриалу удавалось пронестись почти под потолком по трем вертикальным стенам. Единственное место, где его можно было перехватить, – на выходе из дверного проема. Там я и устроил засаду. Но ему каждый раз удавалось ускользнуть. Когда уриал в следующий раз забежал в укрытие, я встал, широко растопырив руки и ноги, поскольку ждал, что он, простучав копытами по стенам, снова перепрыгнет через меня.

Уриал изготовился. Я тоже. Последнее, что я увидел, – рога, которые прилетели почему-то сверху, потом услышал сухой треск, и сразу за ним перед моим внутренним взором открылось звездное сияющее небо.

Почувствовал проливной дождь, обрушившийся на голову, и первое, что пришло мне на ум: «Почему я лежу под ливнем на улице?»

Открыл глаза и сел. Светило яркое солнце, и дождем даже не пахло. Передо мной стоял незнакомый мужчина и поливал меня из шланга. Другой зачем-то щупал мою голову.

– Ты кто? – спросил я того, кто меня поливал.

– Юрич! У тебя все дома?

Дом! Что-то очень знакомое, родное и теплое! И вдруг тонкая, неуловимая связь прибежала откуда-то из очень далекого детства, по дороге обрастая памятью: дом, бабушка, море, Севастополь, Москва, Львов, институт, жена, дети, Душанбе – зоопарк!

– Василич! Что это вы поливаете меня?

– Башка вроде целая! – сказал мой коллега задумчиво.

И я наконец вспомнил все, что произошло.

– Попробуй дотронуться пальцем до носа.

Я потрогал нос, потом голову и, окончательно признав в себе – себя, удовлетворенно заметил:

– Коллеги! Мое все на месте, и даже на лбу кое-что лишнее!