Поговорим о графологии. Почерк – зеркало души

Разработаны специальные приборы, графически регистрирующие дыхание и пульс. Воспринятые ими пульсовые волны, вдохи, выдохи передаются пишущим устройствам, которые чертят кривые по движущейся ленте. Примерно таким же, однако неизмеримо более сложным и притом естественным, но однородным графическим изображением графологи считают почерк, являющийся проекцией человеческого сознания в форме определенного рода фиксированных движений. Почерк обладает динамичностью своих элементов, поэтому движения руки тонко реагируют на воздействие зарождающихся в мозгу мыслей и чувств (своего рода письменной жест). Реагируя всегда однотипно на внешние воздействия, человеческая психика в письме дает одинаковое выражение, имеющее свои определенные законы.

В СССР в 20-30-е г. прошлого века экспериментальный метод для научных обоснований связей почерка и личности использовал Д. М. Зуев-Инсаров. Применяя систему формальных признаков почерка по Л. Клягесу, он установил связь между графологическими признаками и характеристиками эмоционально-волевой сферы, а также отношениями человека с социальной средой. Зуев-Инсаров выяснил, что отдельные качества личности, к которым относится коллективистская или индивидуалистическая направленность, не обнаруживают значимой связи с выделенными признаками почерка; указал на ограниченность диапазона личностных характеристик, диагностируемых на его основе.

Исследования Д. М. Зуева-Инсарова основаны на интуиции, наблюдениях и своеобразных «графологических» способностях самого автора по изучению характеров и почерков современников и переносе установленных таким образом связей на почерки разных людей. Известны высказывания Сергея Есенина, Алексея Толстого, Леонида Андреева о точности графологических портретов, даваемых Зуевым-Инсаровым. Его работы послужили фундаментальной основой, на которой впоследствии строили свои исследования современные отечественные графологи.

Д. М. Зуев-Инсаров, кроме того, исследовал письмо под гипнозом, во время которого были проверены многие графологические законы. Подобные эксперименты проводили также А. Веринар, М. Попялковский, В. Срезневский и другие отечественные ученые. Еще в 1893 г. Р. Крафт-Эбинг для проверки графологической теории погружал некую Р., которой на тот момент было 33 года, в гипнотическое состояние с целью перенесения в более ранний период жизни. При этом Р. последовательно внушалось, что ей 7, 15, 19 лет, и в каждом внушенном возрасте ее просили что-нибудь написать. В результате оказалось, что свои письменные работы она выполняла точно таким же почерком, который у нее действительно был в соответствующем возрасте, что было подтверждено путем сравнения с сохранившимися образцами ее почерка в данном возрасте. При этом были установлены совпадения как между признаками почерка, так и между признаками письменной речи.

В 1924 г. на заседании Научной комиссии Русского графологического общества испытуемой, находящейся в состоянии гипноза, было внушено, что она обладает большой смелостью, после чего ей предложили что-либо написать. Характер полученного письма имел те особенности, которые наблюдаются в почерке отважного человека. При внушении скупости полученный почерк вполне соответствовал характерным признакам почерка прижимистого человека. Он приобретал сжатость, одна буква почти ложилась на другую, поля практически отсутствовали или были очень малы, на меньшем пространстве помещалось больше текста. Недоверчивость проявлялась в удлиненных горизонтальных штрихах, особенно в конце строк, а также до или после подписи. Исполнитель, казалось, был озабочен тем, чтобы на оставшемся свободном месте никто посторонний не мог поставить какие-либо свои графические знаки, изменяющие смысл написанного.

Испытуемых возвращали к тому детскому возрасту, в котором они только овладевали письмом, и почерк, мгновенно менялся, становясь неуверенным. Почерк, можно сказать, разворачивался как кинофильм и точно соответствовал почерку того периода жизни, в который был возвращен автор. Так же реагировал человек и на последовательное повышение возраста при внушении: письмо становилось увереннее, рисунок принимал более определенный характер.

Один из исследователей приводит любопытный пример: «У меня на столе детские каракули моей пациентки. Сейчас ей 25 лет. Делаю внушение: ”Вам сейчас всего шесть лет. Как вас зовут?” Ее лицо мгновенно меняется, появляется детское выражение, наивно-приветливая улыбка, округляются глаза. Она вопросительно смотрит на меня и отвечает: ”Аня”. Я прошу написать это имя. Она берет карандаш, долго слюнявит его и вертит, укладывая в руку, и, медленно выводя палочку за палочкой, чертит буквы. На все про все у нее уходит целых десять минут. Она очень устала, но в то же время довольна и хлопает в ладоши. Я забираю у нее листок и сравниваю два почерка – они идентичны».