Пограничье

   — Это же надо, до такой степени загнать себя в угол… Рыбка-рыбка, ничему-то тебя жизнь не учит!..

   Не учит, кто ж спорит-то. Я согласно кивнула и вдруг, неожиданно даже для себя самой, громко всхлипнула, искривив рот и задрожав подбородком.

   — Сонька, прекращай истерить… — она больно схватила меня пальцами за щеки и впилась в меня цепким взглядом, словно выискивала видимые только ей следы виновника моего состояния. И она определила его моментально, окончательно напугав меня своим заявлением:

   — Я этому сыщику яйца оторву!

   Кажется, я покраснела. Или побледнела. Не знаю, но лицу стало жарко, а сердцу наоборот очень холодно, потому что Дунька продолжила:

   — Рыбка моя, ты из-за него, что ли? Плюнь ты на этого бабника. Нашла из-за кого слезы лить. Нет, он-то хорош, кто спорит… Спроси у любой в Речном городе… Или ты из-за чего-то другого?

   Я молча содрала с правого плеча платье и завыла в голос.

   — О! — удивилась Дуная. — Оу! — удивилась она еще раз. — Ого! Это что же? Это ты теперь госпожа Эро? — дождалась моего утвердительного всхлипа и пробормотала:

   — Вот бы ни за что не поверила… Рассказывай!

   И я рассказала. Все, начиная с того, как Гаврик с Гамлетом Лириковичем шептались за дверью моего магазинчика и заканчивая тем, что произошло сегодня в Верховном суде.

   — Удивительное дело… — русалка задумчиво потерла лоб над правой бровью, а потом, послюнявив палец, попыталась стереть с моего плеча брачную эльфийскую татуировку. — Все-таки настоящая… М-гм… А бабочку покажешь?

   — Легко, — я закатала рукав и повернула руку запястьем вверх. Кому сказать! Еще недавно у меня не было ни одной магической татуировки, а теперь сразу две.

   Мотылек, словно живой, дрожал крылышками на моем пульсе, будто ему передалось мое нервное состояние. Я обвела пальцем почему-то ставший размытым контур и произнесла:

   — Оливка славная девочка. И мне, наверное, надо действительно поторопиться. Я ей очень нужна, по словам Аугусты Нель. Хоть я и не понимаю, чем я лучше целого дворца нянек и прислуги.

   Бабочка Нель шевельнула усиками, а я порадовалась, что на рисунке не видно ее отвратительного волосатого брюшка и мохнатых лапок — яркого свидетельства того, что в прежней жизни все бабочки были гусеницами.

   — Жуть до чего не хочется опять ехать в Зачарованный лес, — поделилась я с задумчивой Дунаей. — Эти эльфы меня до дрожи пугают.

   Особенно родня Павлика, но об этом я решила русалке не говорить. Впрочем, я и не успела бы, потому что из соседней комнаты послышался обиженный детский плач.

   Не сговариваясь, мы сорвались с места и вылетели в столовую, куда уже успели прибежать и остальные обитатели дома: служанка, горничная, дворецкий, который от Гамлета Лириковича отличался только ливреей и степенью высокомерности мины на лице, Гаврик и Ларс. У последнего была распахнута на груди рубашка, и я успела заметить шикарный засос на ключице прежде, чем парень успел запахнуться.

   Посреди огромного обеденного стола, словно самое очаровательное пирожное в мире, вся в розово-белых оборочках и с премиленьким кудрявым хвостиком на макушке, сидела испуганно рыдающая Оливка.

   — Ты моя сладкая… — ахнула Дуная.

   — Ой, мамочки, — синхронно пропищала русалкина прислуга.

   Дворецкий независимо прокашлялся, но я успела заметить выражение растерянного восторга на его лице.

   — Симпатичная малышка, — улыбнулся Гаврик, а Ларс нахмурился, глядя на меня, а не на Оливку и произнес:

   — От тебя пахнет мужчиной.

   — То, кем и как от меня пахнет, никого не волнует, — отрезала я, а наглец демонстративно громко вздохнул и проворчал почти искренне:

   — Не знаю, как никого, а меня так очень волнует…

   Я никак не стала реагировать на его заигрывания, а просто ткнула в то место на рубашке, под которым волчонок спрятал засос, затем укоризненно покачала головой, глядя на невинно улыбающуюся Дунаю, после чего подошла к Оливке и взяла ее на руки, ожидая пока девочка успокоится, узнав меня.

   — Моя племянница в конце лета родила ребенка, — сообщил Дунькин дворецкий, старательно полируя спинку одного из стульев. — Думаю, она с радостью поделится своим молоком.

   Я посмотрела на него с благодарностью.

   — Я растоплю камин в южном крыле… А кто-то из прислуги, — он вскользь посмотрел на горничную, и та рысью помчалась к выходу из столовой, на ходу дослушивая распоряжения негласного хозяина дома:

   — …мог бы достать с чердака старые игрушки, с которыми сига играла, когда была малышкой.

   — Иногда мне кажется, что вы святой, Карп Самович, — с благоговением выдохнула Дуная и восторженно покачала головой. — Однако нам стоит выяснить, как девочка оказалась в моем доме до того, как сюда с обыском нагрянет Истров.

   Поморщились все одновременно, возможно только за исключением Гаврика и Ларса, которые еще не успели познакомиться с этим в высшей степени старательным эфором.

   — И еще надо отправить кого-то за твоим Павликом, — продолжила русалка, и в этот раз скривилась только я одна, потому что все еще была обижена, по-прежнему не разобралась в себе и, совершенно точно, не хотела видеть сыщика прямо сейчас.