Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой. Содом и Гоморра, или Города окрестности сей

Он открыл глаза. Билли стоял около него на коленях. Сзади него был тот мальчишка, держал отведенную занавеску, за которой начиналась серость и холод. Билли повернулся к мальчишке.

ándale, сказал он. Rápido. Rápido[1419].

Занавес упал. Билли зажег спичку и держал ее.

Ну и дурень же ты, сказал он. Ну ты и дурень.

Снял с полки, прибитой к ящику, огарок свечи в блюдечке, зажег ее и поднес ближе.

А, черт, сказал он. Ну ты и дурак! Идти можешь?

Не дергай меня.

А как иначе-то?

Все равно ты не сможешь переправить меня через границу.

Ч-черт. В самом деле.

Он убил ее, прикинь? Тот сукин сын убил ее.

Я знаю.

Полиция ищет меня.

Джей Си подгонит грузовик. Прошибем к чертям их хре́новы ворота, если придется.

Не дергай меня, дружище. Я не поеду.

Еще как поедешь.

Да не могу я. Еще недавно думал, что могу. А — нет.

Ну, первым делом не бери в голову. А эту всю твою брехню я не слушаю. Черт подери, да мне случалось и похуже поцарапаться.

Я весь изрезан в куски, Билли.

Мы тебя заберем отсюда. И не смей мне перечить, черт бы тебя взял.

Билли. Слушай. Все нормально. Я знаю, что не выкарабкаюсь.

Ну, я ж говорю тебе…

Нет. Слушай. Ой, знал бы ты, что я готов отдать за глоток холодной воды.

Щас достану.

Он стал искать, куда бы поставить свечку, но Джон-Грейди перехватил его руку.

Не уходи, сказал он. Может, потом, когда вернется мальчишка.

Хорошо.

Он говорил, что больно не будет. Лживый сукин сын. Он присвистнул. Сейчас что, день занимается, да?

Угу.

Я видел ее, дружище. Она у них там лежит на столе и совсем на себя не похожа, но это она. Нашли в реке. Он перерезал ей горло.

Я знаю.

Мне надо было. Друг, мне обязательно надо было его убить.

Надо было мне сказать. Тебе ни в коем случае не следовало лезть сюда одному.

Мне надо было.

Главное, не бери в голову. Сейчас они уже приедут. Ты, главное, только держись.

Это ничего. Но болит как сволочь какая-то, Билли. Фссс. А так ничего.

Хочешь, за водой схожу?

Нет. Посиди тут. А ведь какая она была красавица, а, дружище?

Это да.

Я целый день места себе не находил, все волновался за нее. Помнишь, мы говорили о том, куда люди деваются, когда умирают. Я думаю, есть такое место, а как увидел ее на этом столе, подумалось, может, она не полетит на небо, потому что, ну, как бы не захочет, а еще я подумал, ведь Бог прощает и, может быть, мне удастся уговорить Его простить мне, что я убил того сукина сына, потому что и ты, и я оба знаем, что я нисколько об этом не жалею, и хотя звучит как-то глупо, но я не хочу, чтобы меня прощали, если ее не простят. Я не хочу быть там, где не будет ее, — ну типа вроде как на небе или еще что-нибудь в таком духе. Я знаю, звучит так, будто я спятил. Но знаешь, друг, когда я увидел ее на том столе, я понял, что жить мне ни к чему больше. Понял, что моя жизнь кончена. И это снизошло на меня как облегчение.

Молчи, молчи. Ведь нет там ничего.

Она хотела исправиться. Ведь это хоть немного, но считается? Я-то ведь засчитал ей это.

Да и я бы засчитал.

В моем сундучке найдешь квитанцию из ломбарда. Если хочешь, можешь выкупить мой револьвер, пусть у тебя будет.

Да мы вместе его выкупим.

За него тридцать долларов надо отдать. Там у меня и деньги есть кое-какие. В буром конверте.

Не волнуйся сейчас ни о чем. Не бери в голову.

Еще там в маленькой жестянке лежит кольцо Мэка. Пусть он заберет его обратно. Фссс. Вот сволочь какая.

Ты, главное, держись.

А хорошо мы домик отделали, правда же?

Очень даже.

А ты не можешь моего щенка к себе забрать — ну вроде как заботиться о нем?..

Ты сам будешь в порядке. Главное, не переживай сейчас.

Болит, черт. Прямо сволочь какая-то.

Я знаю. Ты, главное, держись.

Знаешь, кажется, мне обязательно надо попить.

Ты, главное, держись. Я принесу. Потерпи всего минутку.

Он поставил огарок на закапанном парафином блюдце в какой-то ящик, вылез, пятясь, наружу и дал занавеске опуститься. Бежал через пустырь и все оглядывался. Квадратик желтого света, светившего сквозь мешковину, казался обетованной гаванью, тихим пристанищем посреди рушащегося мира, но всего лишь казался.

Побегав по кварталу, он нашел маленькое кафе, оно только открывалось. Девушка, выставлявшая столики на железных ножках, испуганно на него уставилась, успев разглядеть его встрепанный вид, красные бессонные глаза и штаны, колени которых выпачкались в крови, когда он стоял ими на пропитанной кровью подстилке.

Agua, сказал он. Necesito agua[1420].

Не сводя с него глаз, она попятилась к прилавку. Взяла с полки стакан, налила в него из бутылки, поставила на прилавок и отступила.

¿No hay un vaso más grande?[1421]

Она на него тупо вылупилась.

Dame dos, сказал он. Dos[1422].

Она взяла второй стакан, наполнила и поставила рядом с первым. Он положил на прилавок доллар, взял стаканы и вышел. На дворе стоял серый рассвет. Звезды поблекли, и по всему небосводу проступили темные громады гор. Осторожно держа стаканы в обеих руках, перешел улицу.