Пограничник

Только зная, что враг бескомпромиссен, что с ним нельзя договориться, сосед задумается, а может у него не всё так и плохо? И своей землицы хватает, и людей пусть и мало, но не бедствует? Как и денег? Деньги — тлен, их на тот свет не заберёшь, а вот сам, если пойдёшь на Пуэбло, там окажешься. Только если покажем себя жестокими и бескомпромиссными, нас станут уважать, сеньоры бойцы, и только после этого прекратят задирать и бить в спину, когда отвлекаемся.

А теперь всё, сеньоры. Пора спать. Завтра тяжёлый день — у нас сражение, не забыли? Переваривайте, какие будут вопросы — завтра отвечу.

И под всеобщее молчание перехватил гитару, встал и пошёл к своей палатке.

* * *

Спал плохо. Ворочался, не мог уснуть. В голове всё крутились и крутились разные мысли, сцены, идеи. И как только забрезжил рассвет, движимый этими идеями, вскочил, накинул штаны и камзол и дёрнул в палатку к Алькатрасу.

— Дядька Доминик! Срочно! Меняем планы! — ворвался я, часовой телохран постеснялся останавливать.

Его милость уже проснулся, но был мягко говоря не в форме. В ночной рубашке (в смысле это просто рубашка, но для сна), смешных подштанниках (тоже специальные штаны чтобы спать, их же зимой как нательные подштанники используют для утепления), но отчитывать не стал, выслушал, в тему вник слёту, попросил повторить, только медленнее. Мы оба игнорили внешний антураж — не до понтов.

— Зачем, Ричи? А если ты не угадал? — Вопросы у Доминика были только к сути. Он так и расхаживал по палатке-шатру в чём спал.

— Не знаю, дядька Доминик, — покачал я головой. — Не угадал — не угадал, это война, всё бывает. Но я бы на месте горожан двинулся оттуда. Именно потому, что западные ворота, как и серо-западные, ближе всего к лагерю наёмников, а значит, именно там наиболее вероятна наша засада.

— Ричи, если они попрутся через южные всем войском… — Барон тяжело вздохнул. Их три — три с половиной сотни. И все не хуже нас вооружены и обучены. Плюс кого-то возьмут из лёгкой конницы. Ты со своей единственной сотней мало что сможешь.

— В том месте, где я жил, есть поговорка: «Ночью все кошки серы». А ещё: «У страха глаза велики». Туман должен работать не только на них, но и на нас. Мы должны его использовать! — повысил я голос. — Они не будут знать, сколько нас, а нам главное сильнее напугать. Я хочу выиграть время, дядька Доминик. Завтра-послезавтра туман рассеется, и мы снова сможем использовать свою мобильность, как козырь.

— Но если сегодня они не купятся на твои «у страха глаза велики» и наваляют тебе и твоей сотне, «завтра» не будет! — отрезал барон.

— Я готов рискнуть. — Я просиял и расплылся в улыбке.

— Кого дать тебе, рискователь? — Он понял, что не переубедит, смирился. Да и мои предложения не были лишены смысла. — Давай хотя бы Ингрид? Сам не справишься, вас мало.

Я покачал головой.

— Любая сотня, даже её три с половиной десятка, в тумане потеряются, как только мы разъедемся. Нет, только мои. Ребята спаянные, прорвёмся.

— Бери Алонсо, пусть на подхвате будет. Если придётся отступать — хоть как-то прикроет. Мериду и Ворона поставлю у Западных ворот, с тем же планом. А мы с Рикардо и Серхио будем ждать их здесь, южнее лагеря, между лагерем и северо-западными воротами.

— Только если Алонсо на подхвате. Пусть не лезет. Чтобы мы друг друга не поубивали в тумане.

— Разумеется.

— Вы главное не дайте им соединиться, дядька Доминик, — тепло вырвалось у меня. — Если мы не угадаем — всё от вас будет зависеть. Чтоб ни одна телега не проскочила!

— Не учи учёного, Ричи. — Тяжёлый вздох, но облегчённый — решение принято. — Ладно, с богом, поднимаем всех, и в бой.

Собирались без труб, без криков, без любых звуковых сигналов. Воины ходили между палатками и будили своих. Палатки сказал не собирать — к чёрту, ещё вернёмся.

Уже через час Тит собрал сотню у южного края нашего лагеря. Дымка стояла хоть топор вешай, в лагере суета, и это чудо, что он так быстро собрал, и, даже возможно, всех. Может кого и не хватает, но без переклички этого не поймёшь, а сейчас не до перекличек. Всё равно отсутствующих по лагерю искать не будем.

Алонсо своих ещё искал, собирал, пыхтя и злясь. Вот и разница между ополчением и регулярами. Налицо, так сказать. Я ему вкратце объяснил диспозицию, где им кого ждать, отдал четверых егерей в помощь и вернулся к своим, которым Тит давал последний инструктаж.

— …Так что обвязываем копыта тряпками, ребята, и тихо-тихо подбираемся. Будем стоять прямо под стенами, а потому кто издаст звук — вот этими руками порешу! — показал свои массивные ладони. — Услышат горожане откуда-то ржание, зарядят из камнемётов по пристреленным местам, даже не глядя…

Шёпот-гомон, воины были полностью согласны. Своими руками — так и надо. Умирать из-за идиотов, не соблюдающих технику безопасности, никому не охота.

— Кто отстал — тот отстал, — продолжил мой новый сотник. — Спасти и выручить никого не сможем. Потому главная задача — держаться вместе. Что бы ни случилось. Наш друг — туман, и давайте относиться к дружбе серьёзно.