Пограничник. Том 1: На афганской границе

М-да. Не ошибся. Сержант подвалил даже быстрее, чем я ожидал. Нетерпеливый.

— Чего надо? — Спросил я, зная в общем-то, ответ.

Васек Уткин напрягся. Дима глянул на сержанта с подозрением. Мамаев мялся на месте, явно не зная, как ему отреагировать.

— Ты, друг, как кирзачи получишь, — начал сержант, глядя на меня с нахальным призрением в глазах, — далеко не уходи. Дело у меня одно к тебе есть. Важное.

Глава 10

— Что, часы понравились? — вешая шапку на крючок, спросил я.

— Догадливый, — хмыкнул сержант. — А ну, сними-ка. Дай-ка посмотреть, пока прапор занят.

Я вздохнул так, словно мне докучала приставучая муха. Заглянул сержанту в карие глаза. Тот уже протянул руку, ожидая, когда же в нее попадут мои новые часы.

— Извиняйте, товарищ сержант. Мне щас не до того, чтобы часами своими хвастаться. Видите, занят.

— Вот значит как, — сержант нахмурился, — не успел даже плаца нашего потоптать, как обурел, да?

— Слушай, сержант. Если думаешь их получить, знай — не отдам. Если надумаешь отнять, ну что ж, попробуй.

С этими словами я беззаботно пожал плечами. Сержант ничего не ответил. Глаза его наполнились гневом. Моя уверенность явно его разозлила.

— Ты, друг, наверное, еще не понимаешь, куда попал, и как тут себя вести надо, — злобно прошипел сержант.

— Это ты, «друг», не понимаешь, к кому лезешь. Не создавай проблем ни себе, ни мне.

Не успел медленный мозг сержанта сообразить, что ответить на такую дерзость, как его окликнул прапор:

— Бодрых! Гришка! Давай сюда-ка!

Сержант обернулся. Рядом с прапорщиком Умурзаковым стоял модник, переодевшийся в ХБ. Он держал свернутые джинсы, а куртку накинул на плечи. Ждал, когда ж займутся его вещами.

— Ты че там трешься? — подогнал прапор сержанта. — Иди проводи человека к дежурному по складу. Вещи сдать хочет.

Сержант бросил на меня последний злой взгляд и отправился к Умурзакову. Потом повел модника вон из бани.

— Любишь ты, Саша, приключения себе находить, — сказал Дима, надевая на стопу лямку галифе, — не успел приехать, а уже с сержантом поцапался.

— Это армия, — пожал я плечами. — Все бывает. И надо быть ко всему готовым.

— Сержантик, видать, разозлился, — рассматривая кокарду на шапке, сказал Вася Уткин. — Теперь сто процентов дедов своих позовет с тобой разбираться.

— Обязательно позовет, — беззаботно ответил я.

— И останешься ты один, против непойми, скольких стариков, — пробурчал Дима. — Ссыкотно как-то получается.

— Ниче. Разберемся, — бросил я и направился к прапору, который уже выдавал солдатам кирзачи и прочую необходимую атрибуцию.

Дима был прав. Сержант Бодрых попытается на меня надавить. Только сначала не сильно. Так, чутка прессануть. Если не выйдет, а у него не выйдет, там уже подмогу позовет.

Правда, знал я, что в строгих погранвойсках, да еще в считай, в боевой обстановке, деды серьезной драки не допустят. Самим им этого не надо. Значит, будут психологически долбить. Драться полезут в самом крайнем случае. Ну этим уж меня не проймешь. Могли, конечно, схитрить, закусить, подловить. Но тут я тоже калач тертый. Как бы сами не подловились.

Когда подошла моя очередь брать сапоги, прапор спросил размер.

— Сорок четвертый, — ответил я.

Он торопливо просмотрел несколько пар.

— На вот, — сунул мне сапоги, почему-то сорок пятого.

— Не мой, — покачал я головой, — болтаться будет.

— Главное, что не натрет! — Рассмеялся прапор. — Пару портянок намотаешь на ногу и будет тебе счастье! Если, конечно, добудешь их хе-хе. Ну давай там, отходи. Следующий кто?

— Так не пойдет. Мне мои ноги дороги. Товарищ прапорщик, поищите повнимательнее.

— Так, на тебе вот это, — он протянул мне погоны, подворотничок и петлицы стопочкой, — и иди давай. Не задерживай очередь.

— Очередь задерживаете вы, — пожал я плечами.

— Тфу! Упертый какой попался, — сухо сплюнул прапор. — Ладно, давай сюда кирзачи.

Я вернул ему обувь, и тот порылся подольше. Осмотрел новые, только что принесенные солдатами сапоги. Там он достал сорокчетверку. Сунул мне.

— Довольный?

— Вполне! — Улыбнулся я прапорщику и вышел из очереди.

Новая пара сапог приятно отвешивала руку своей тяжестью. Кирзачи я всегда уважал. Даже в старости ходил в них по лесам ранней осенью или весной. Удобно, долговечно, дешево и ноги сухие. Помню, своим старым, когда пятка у них пошла гармошкой, я по солдатской памяти, вшил под пятку головку от ложки, что б не натирали. И снова, считай, как новые.

Когда учебная застава получила всю полагающуюся бойцам форму одежды, прапор скомандовал строиться. Сам сел на лавку, стянул сапог, размотал портянку и снова встал.

— Это у меня что? — Показал он портянку, словно белый флаг, а потом добавил, не дожидаясь нашего ответа: — Правильно! Это у меня портянка! Ближе подойдите, щас буду учить вас, как их на ноге наматывать. Показываю один раз!

Он расстелил портянку на полу, наступил у края босой ногой, а потом быстро стал наматывать, описывая процесс вслух. Да только бормотал он так тихо, быстро и неразборчиво, что солдаты принялись растерянно переглядываться. Я с улыбкой хмыкнул.