Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!»

Пользуясь своей комиссарской должностью, Илья Борисович хотел сделать военврачу замечание. Но перехватил взгляд майора-особиста и промолчал. Михаил Андреевич Лесков не терпел пустой болтовни. И сейчас вместо того, чтобы сделать замечание капитану Руденко, буркнул, вроде ни к кому не обращаясь:

– Чем бумажки строчить, лучше бы с людьми побеседовал. Обувь проверить надо, помочь с ремонтом.

– Я список коммунистов и комсомольцев составляю.

– Чего его составлять? Все и так на виду.

Слова особиста больно царапнули по самолюбию. Что, комиссар должен ботинки чинить? Для этого старшина имеется.

Но возразить особисту не посмел, собрал бумаги и вышел из землянки.

* * *

Нужны боеприпасы, еда, обувь, бинты, йод. Много чего нужно. Список на полстраницы. Но это не Смоленск и не Могилев. Что бы там ни говорили о дружбе и братстве, но земля здесь чужая. В лучшем случае, все давно спрятано, и откажут поделиться (даже продать) под предлогом, что самим есть нечего. А в худшем, пошлют расторопного хлопца на лошади и выдадут либо бандеровцам, либо первому же немецкому патрулю.

Николай Мальцев шел во главе группы. Вторую, ушедшую в другую сторону, возглавил Яков Павлович Будько. Когда Журавлев инструктировал старших групп, говорил зло, цедя короткие фразы сквозь зубы:

– Выкручивайтесь, как хотите. Но людей надо накормить. Раздобыть патронов и хоть какой-то мази для ран.

– И в хутора не заходить?

– Не заходить, – подтвердил начальник заставы. – Наведете на след, никакие харчи не понадобятся.

– Немцев пощипаем, тоже всполошатся, – рассуждал Будько. – По следу кинутся. В общем, иди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что.

– Все ты знаешь, – отмахнулся Журавлев. – Всю жизнь в старшинах ходишь. И ты, Николай, хоть не старшина, но парень сообразительный. В общем, пустыми не возвращайтесь.

У Якова Павловича Будько были свои планы, о которых он не распространялся. Николай Мальцев с помощниками шел вдоль речки, где накануне видел следы переправы, брошенные повозки, остатки разбитых понтонов.

Искать еду и патроны следовало не ближе пяти-шести километров от места стоянки, чтобы не оставить за собой тропу.

Место переправы и следы боя нашли после нескольких часов плутания. Растянулись без сил на берегу небольшой, метров двадцать в ширину, речки. Как она называется, никого не интересовало. Здесь уже похозяйничали местные жители. Картина знакомая – разутые и раздетые тела красноармейцев, вывернутые карманы. Оружие тоже исчезло, а над истоптанным, изрытым воронками берегу висел тошнотворный дух разлагающейся плоти.

Крупных поселений поблизости не было. Поэтому обшарить и вычистить все местные хуторяне, жадные до наживы, не успели. Все шестеро: Николай Мальцев, Костя Орехов, двое пограничников из восьмой заставы и двое саперов из взвода Кондратьева – разбрелись по берегу. Вскоре стали попадаться боеприпасы.

Винтовочные патроны лежали редкой россыпью, иногда обоймами. Их собирали азартно: пара… еще тройка, а вот сразу две обоймы. Нашли штук шесть гранат, разбитую винтовку, несколько снарядов возле взорванной «сорокапятки».

Через час посчитали добычу и поделили на всех остатки махорки в найденном кисете. Всего сотня патронов без малого, а консервы, если и были, местные подчистую выгребли.

– Надо в речке искать, – с сожалением докуривая шипящую самокрутку, предложил Зиновий Лыков. – Мне в воду нельзя, пальцы не зажили, я караулить буду.

– Умный! Нам среди коряг лазать, а ты загорать будешь.

Но Мальцев уже оценил предложение беспалого сержанта и приказал:

– Гимнастерки, рубашки долой! Лезем в воду. А ты, Зиновий, будешь на посту. Если зевнешь, пеняй на себя. Возьми мой пулемет.

Первым вытащили утонувшего красноармейца. Вода в речке была холодная, да и боец имел при себе тяжелый груз: чем-то набитый вещмешок, полный подсумок с патронами и две увесистые гранаты РГД.

Из мешка вытряхнули белье, запасную гимнастерку, всякую мелочовку, а самое главное, две банки рыбных консервов. На еду смотрели с такой жадностью, что Мальцеву стоило немалых усилий уговорить товарищей:

– Пока никого нет, продолжаем поиски.

– На сытый желудок быстрее бы дело пошло, – глотнул слюну заметно отощавший здоровяк Зиновий Лыков.

Никогда бы не подумал Мальцев, что лазание в воде на месте разбитой переправы окажется таким муторным делом. Саперы с азартом тянули какую-то тяжесть. На берегу дружно выпустили ношу из рук и шарахнулись от хлынувшей трупной вони.

Это была половинка человека, разорванная снарядом. Из-под гимнастерки тянулись комком внутренности, висевшая на лоскутьях кожи нога.

– Я больше не полезу, – давясь от приступов рвоты, жаловался молодой сапер лет восемнадцати. – Зачем мертвяков тревожить? Негоже…

– Заткнись, конопатый, – оборвал его Лыков. – Жить хочешь, будешь говно собирать. Пошел в воду! Брезгливый какой.

На поверхности затхлой мутной воды поднимались и лопались пузыри, распространяя запах гнили. Всплыло человеческое тело, которое Николай приказал вытащить на берег.

Нащупали затопленную подводу с перерубленными постромками. Выволокли мокрые шинели, под ними нащупали небольшой бочонок.