Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в.

Нужно учесть, что Хроника Быховца — источник, вышедший из противоположного москвичам лагеря. Поэтому пожар в городе хронист приписывает «зраде» брянцев. Впрочем, можно допустить, что в Брянске действительно существовала некая промосковская «партия», хотя до 1500 г. никаких сведений о ней нет. Но даже если отнестись с доверием к этому известию хроники, следует признать, что силы этой «партии» были весьма ограниченны: они действовали тайно, ночью, выбрав момент, когда наместник был в отъезде, причем с этим последним были в селе захвачены врасплох «иныи многий бранцы», очевидно, в замысел заговорщиков (если таковой имелся) не посвященные. В итоге из сообщения Хроники Быховца следует лишь, что тайные сторонники Москвы только подали знак воеводам Ивана III, облегчили им выполнение их задачи, но о добровольной сдаче города речи нет. Характерно, что ни один московский источник не упоминает об этой услуге брянцев: летописи и дипломатические документы (послания к крымскому хану) лаконично сообщают о взятии Брянска воеводами и «поимании» наместника [885]. Как бы то ни было, присоединение Брянска прошло в основном по тому же «сценарию», что и Мценска и Серпейска: сначала занятие города московской ратью, а после этого — присяга населения на верность новому государю.

На завершающем этапе кампании 1500 г. были завоеваны города Дорогобуж, Путивль, Торопец. Дррогобуж, как было показано выше, неоднократно в течение 80–90-х гг. XV в. менял своих владельцев (Гаштольды, кн. Федор Одоевский), кому он принадлежал накануне описываемых событий — неизвестно. Сюда была направлена рать во главе с Юрием Захарьичем, состоявшая (по разрядам) из четырех полков [886]. В большинстве летописей известие об этом походе помещено перед рассказом о Ведрошской битве (14 июля), причем в Софийской I, Вологодско-Пермской, Воскресенской, Никоновской оно помечено «тоя же весны» и идет вслед за сообщением об успехах рати Якова Захарьича, вышедшей из Москвы 3 мая [887]. Поэтому взятие Дорогобужа можно датировать маем — июнем 1500 г. Некоторые подробности этого события содержатся в окончании Ермолинской летописи по Кирилло-Белозерскому списку: только здесь перечислены, кроме Юрия Захарьича, другие воеводы, участвовавшие в походе (видимо, на основании разрядных записей), и сказано, что они «град Дорогобужь взяша и людей всех дорогобужцев к целованью приведоша за великого князя» [888].

Путивль был взят войском Якова Захарьича (5 полков), действовавшим на Северщине; летописи и разряды называют одну и ту же дату этого события — 6 августа; подробности этого похода неизвестны, за исключением того, что в нем участвовали новые вассалы Ивана III — северские князья и что в плен попал путивльский наместник кн. Богдан Глинский с женой [889]. После этого вся Северщина оказалась под властью Москвы.

Наконец, третья, псковско-новгородская, рать овладела Торопцом. Псковский летописец отметил, что поход продолжался 11 недель, а вернулись псковичи 1 октября («на Покров») [890]: стало быть, выступили они в поход в первой половине июля, Торопец же, согласно разрядной записи, был взят 9 августа [891]. При этом в плен был захвачен тамошний наместник кн. Семен Соколинский [892].

Все названные города были взяты силой, но какого-либо сопротивления источники не отмечают. Помощь из Литвы так и не подошла, а после разгрома на Ведроши всякая надежда на нее исчезла. К этому нужно добавить, что переход весной 1500 г. последних остававшихся еще верными господарю князей на сторону Москвы (Семена Бельского, Мосальских, северских князей) отрезал великокняжеские города от сообщения с Литвой. В таких условиях они, конечно, не могли противостоять натиску московских войск.

В период с 80-х гг. XV в. по 1500 г. в зоне русско-литовского конфликта оказались две категории городов: удельно-княжеские городки и небольшие господарские города. Первые, как мы могли убедиться, вообще не имели собственной позиции и безропотно переходили из рук в руки: до 1500 г. приобретения Москвы состояли только из городов этой категории. Вторые имели свое отношение к происходящему: они оставались до последней возможности лояльными к Литве и добровольно менять подданство не собирались, но когда в 1500 г. Москва прибегла к крупномасштабным военным действиям на литовском фронте, эти небольшие города, оставленные виленским правительством на произвол судьбы, оказались не в состоянии себя защитить; стремясь избежать полного разорения, горожане после занятия своих городов воеводами Ивана III вынуждены были присягнуть московскому государю. В целом же ход и исход событий 1480–1500-х гг. определялся не городами, а князьями и растущим военно-политическим натиском Московского государства. Небольшие «украинные» города (не говоря уже о княжеских крепостцах) не могли составить серьезного препятствия для его продвижения на запад.