Погребенные

Подняв взгляд, Габриэль подловил меня на попытке залпом осушить целый коктейль. Свист и какое-то чудное песнопение в голове только усиливались. Отвлекаясь на мелкие детали обстановки и планируя напиться, я старалась не прислушиваться, чтобы случайно не разобрать какие-нибудь слова.

– Очень смешно, – обиженно фыркнул Робинс.

– По-твоему у нас есть выбор, профессор? – Губы Эттвуда дрогнули в напряжённой усмешке.

– Аника? – Дориан коснулся моего плеча, словно чувствовал больше, чем остальные.

Я хотела в очередной раз попросить отвалить от меня, но не услышала саму себя. Снова попробовала заговорить, но ничего не вышло. Лишь тогда я посмотрела на Дориана и чуть не свалилась со стула.

– АНИКА! – Его рот вдруг резко расширился до самых ушей, а ряд мелких зубов, между которыми виднелись щели, стал удлиняться и заостряться.

Габриэль по-прежнему смотрел на меня и что-то спрашивал, не замечая, как пасть Дориана наполняется кровью. Никто не замечал. Люди продолжали пить, танцевать, а я просто застыла.

От резкой боли в голове, как будто что-то лопнуло внутри черепной коробки, из горла вырвался сдавленный крик, и через свист и гул ветра послышались первые слова:

– Они врут. Они врут, – кричало нечто внутри меня. Оно словно было отдельно живущей глубоко внутри личностью.

С заострённых зубов Дориана закапала кровь, он вытер рот рукой и продемонстрировал, что сжимает в ладони. Я не разглядела, какую конкретно часть человеческого тела он держит, словно в замедленной съёмке пытаясь отодвинуться.

– А-н-и-к-а, – захохотал парень, – какое смешное имя…

– Эй, Ришар?

– Что? – закричала я, резко обернувшись с выставленным перед собой кулаком.

– Ай! – пискнул Робинс, схватившись за челюсть, в которую только что схлопотал от меня. – Что с тобой?

Я посмотрела на Дориана, но тот выглядел как обычно. Разве что слегка обеспокоенным.

– Всё хорошо?

– Почему все только и делают, что спрашивают, всё ли со мной хорошо?

Я резко встала. Шея и щёки буквально пылали, и я прекрасно представляла, как сильно покраснела.

– Куда ты собралась? – спросила Вивиан.

– Танцевать, – проворчала я и нырнула в толпу, надеясь расстаться с образом Дориана в голове.

Однако это не сработало. План получился откровенно дерьмовым. От запаха пота и алкоголя начало слегка подташнивать. Утягиваемая быстро двигающимися телами в самый центр, я растерянно замотала головой.

Люди прыгали, кричали, жались друг к другу. Кто-то схватил меня за бёдра. Когда я обернулась, чтобы возмутиться, к рукам сзади добавились пальцы спереди. Словно из-под земли передо мной вырос огромный потный мужик с лысой головой и расстёгнутой на груди рубашкой.

– Инглиш? – прокричал он.

Меня едва не вывернуло от неприятного запаха его тела, но это сработало: в голове перестали шептаться. Все вычислительные мощности моего тела сосредоточились на том, как бы отделаться от придурка.

– Отвали, – на французском рявкнула я, намереваясь шагнуть туда, откуда пришла.

– О, бонжур мадам, – заулыбался он, прижимаясь плотнее. – Я чуть-чуть говорить по-французски.

– Я за тебя безумно рада, – уже на английском ответила я, толкая его в грудь.

Путь обратно к столику оказался отрезан. Слишком много людей. Толпа отнесла меня очень далеко. Развернувшись, я заметила табличку с обозначением туалета. Обдаться холодной водой мне бы сейчас не помешало. Точно не помешало.

А вот то, что меня потянули за шею и почти приподняли за кофту над землёй, словно котёнка за шиворот, мне помешало. С губ почти слетело проклятье, но тут я обернулась и обнаружила крайне недовольного ситуацией Эттвуда.

– Я первый к ней подкатил, – возмутился тот, чьи пальцы ещё тыкали меня в живот.

– И последний, – скучающе бросил Габриэль и опустил руку вниз.

Мужик взвизгнул, резко отпрянув и прижав сжатый кулак к груди.

– Ты мне палец сломал, урод, – зашипел он, но уже в спину Эттвуда, который за шиворот тащил меня обратно к столу.

Я отлучилась на танцы всего минут на пять. Буквально источающий ехидство Дориан поинтересовался:

– Натанцевалась?

– Вполне, – буркнула я, слегка обижаясь, но всё же испытывая к Габриэлю благодарность за спасение.