Погребенные

Анубис явно по силе превосходил Амсета. Последний с трудом отразил первый удар, разрезав его вспышкой пламени. Во второй раз его колени подогнулись, а руки задрожали. Пока Анубис боролся лишь одним пальцем, Амсету приходилось задействовать обе руки. И он проигрывал, свирепея с каждой секундой.

– Анубис! Анубис, не трогай его! – взмолилась я, слабым человеческим голосом стараясь перекричать гром, когда очередной удар сбил Амсета с ног.

В метре от меня пролетело чьё-то поджаренное тело. Я пригнулась, а потом собралась с духом и поползла. Анубис не слышал меня. Они находились слишком далеко. Кольцо, в котором меня держали, разомкнулось. Каждой твари по паре, кажется, люди говорили именно так? Но вряд ли они имели в виду сцепившихся на землях пустыни богов. И вряд ли вообще знали о том, что те действительно существуют.

А знали ли боги, что в них перестали верить? Я думала об этом, проползая рядом с израненным телом одного из смутно знакомых мне высших. Удар пришёлся тому прямо в сердце, но тело медленно регенерировало. Никакой крови. Поразительно.

Все вдруг оказались так заняты друг другом, что создавалось впечатление, будто об этом сражении они мечтали последние несколько тысяч лет, заточённые в одном месте. Заточила их, между прочим я, но пока сомневалась, что горжусь этим. Я обещала себе подумать обо всём позже, желая лишь одного… спасти Габриэля.

– Твою мать, что ты делаешь? – закричал Анубис, но не попытался меня остановить. – Маат…

Габриэль лежал на земле и не дышал. Я поняла это, положив руки на его голую грудь, которая виднелась из-под разорванной рубашки. Пустота, которую я ощущала, предупреждающе завибрировала.

Сатет упала на колени рядом с папой и с ненавистью уставилась на меня.

– Не смотри так на меня, – пробормотала я, увидев, что мои дрожащие руки покрылись кровью. Боги. Он не мог умереть. Не мог. – Помоги мне.

– Он жив. Отпусти этого предателя и вернись в круг.

– Круга нет, – заметила я, глядя на точку, из которой приползла.

– Тогда сиди тут и не высовывайся, пока Гор не пустил тебя на потроха для су…

А потом что-то коснулось моей шеи. Нечто острое, оно разрезало кожу и пустило кровь. Грудь Габриэля прижималась к моей спине и очень часто вздымалась, но, несмотря на нашу близость, я по-прежнему чувствовала себя пустым местом. Энергия и всё внимание Габриэля было сосредоточено на Анубисе.

– Не дёргайся, – рявкнул Габриэль с таким отвращением, что я опешила.

Что бы ни случилось в прошлом, у нас были несколько месяцев в мире людей. Он с самого начала знал о том, кто я такая, и при этом позволил близость и чувства.

Или всё это тоже являлось частью его плана? Сильная боль, заполнившая собой пустоту, от осознания того, как сильно я ему противна, тоже была частью плана? Чувства, поцелуи, объятия, секс… неужели после всего случившегося даже для Аники, для тела, в котором я жила, у него ничего не осталось?

– Она истинная, ты не можешь её убить, – рявкнул Анубис, и я заметила, как остальные тоже прекратили бороться, уставившись на нас.

– Не могу, – истерично рассмеялся Габриэль и снова надавил ножом, заставляя меня морщиться от резкой боли. – Но я могу вырезать Око Осириса из её куриных мозгов.

– Это ничего не изменит, – настаивал Анубис. – Око может принадлежать Гору только после смерти Маат или в том случае, если она сама отдаст его Гору. Ты забыл первое правило Осириса.

Гор, который до этого словно скрывался от сражения, выступил в самый центр. Он выглядел едва ли моложе Габриэля, но голос его звучал так… странно, словно он просуществовал дольше самой Вселенной.

– Амсет, забери у неё моё Око.

– Амсет умрёт, как только попытается это сделать, – вдруг заговорила одна из светлых, женщина с белокурыми локонами и действительно… божественным лицом. – Нам нужно взять её в плен.

– Я сказал, забери его!

Нож, который до этого Габриэль держал у моего горла, опустился ниже, и острие надавило на впадинку между ключицами.

– Нет, Габриэль, ты умрёшь! – взмолилась я, не почувствовав ни тени сомнений. Он ни капли не задумывался о том, что собирался сделать. Независимо от того, умру я на самом деле или нет.

– Заткнись, Аника, заткнись, – словно безумный, ослеплённый дикой болью, бормотал он.

– Пожалуйста…

Он надавил ножом на то место, через которое прошла энергия кулона, и я уловила вибрацию. Что-то очень нехорошее и безумно сильное рвалось наружу, угрожая его жизни, а он…

– Ты можешь отдать Око сама, иначе он умрёт, – вдруг произнёс Гор.

– Сукин сын! – закричал Анубис, догадавшись обо всём раньше остальных. – Маат, он контролирует его сознание…

На секунду рука Габриэля задрожала, словно он передумал, а потом лезвие ножа вошло в моё тело, и хлынула кровь. Человеческая, густая… кровь Аники Ришар потекла по моей шее. Почувствовав удушье, я засомневалась в том, что не могу умереть.